Как Иисус стал богом

В некоторых отношениях эти ереси находились на противоположных концах богословского спектра: одна из них содержала в себе представления, что Христос по природе не был Богом вообще, а только человеком, а другая – что он не только был Богом, но в действительности самим Богом Отцом. В то же самое время можно предположить, что обе эти христологии, хотя и очень разные, были движимы одним и тем же стремлением к монотеизму. Так, адопционисты, утверждавшие, что Христос не был по природе Богом, делали это отчасти для того, чтобы сохранить идею существования только одного Бога; и то же самое стремление лежало в основе точки зрения модалистов – что Христос был действительно Богом по природе, поскольку он был самим Богом Отцом во плоти, так что и тут, и там был только один Бог. Новациан рассматривал эти два взаимно противоположных взгляда как фундаментально взаимосвязанные – как две стороны одной и той же еретической монеты. По его словам, сам Христос был распят между двумя разбойниками (олицетворявшими ереси).

Новациан не скрывает, что противостоит этим взглядам, целью которых было сохранить единство Бога. В одном месте он утверждает, что когда еретики «постигли написанное, что «Бог един», то подумали, что не могут придерживаться такого мнения иначе, чем веря в то, что Христос был либо только человеком, либо самим Богом Отцом» (О Троице, 30).² И, таким образом, оба взгляда были выдвинуты людьми, возражавшими против идеи, что Христос мог быть Богом, отличным от Бога Отца, поскольку в этом случае имелись бы «два бога».

В ответ Новациан желает подчеркнуть, что Христос – действительно Бог, что он отличен от Бога Отца, но пребывает с ним в совершенном единении: «Итак, когда Отец захотел, Сын [Христос] исшел от Отца; и Тот, кто был в Отце, поскольку был от Отца, впоследствии был с Отцом, поскольку исшел от Отца» (О Троице, 31).

Однако это полное единение Христа с Богом Отцом не безоговорочно, поскольку для Новациана, как для ортодоксальных мыслителей до него (но в гораздо меньшей степени после него), Христос на самом деле не равен Богу, он – подчиненное по отношению к нему божественное существо, которое начало свое существование в определенный момент, однажды, еще до сотворения мира, произойдя от Бога. Дело в том, что, с точки зрения Новациана, не могут быть одновременно два божественных существа, которые являются «нерожденными» или «несотворенными», «невидимыми» и «безначальными». В доводах Новациана есть определенная сила: «Ибо если бы [Христос] не был рожден – в сравнении с Нерожденным являя равенство обоих – то было бы два нерожденных существа, а значит, и два Бога» (О Троице, 31).

То же самое можно сказать, если бы он был «несотворенным» или «не имеющим начала», или «невидимым», как Отец. Во всех этих случаях Христос был бы «равным» Богу Отцу – а это означало бы, что есть не один, а «два Бога», что, по мнению Новациана, невозможно. В результате Христа лучше всего рассматривать как подчиненное божество, произошедшее от Бога Отца до сотворения мира:

Он [Христос] есть Бог, но рожден от Отца именно для того, чтобы быть Богом. Он также есть Господь, но рожден от Отца именно для того, чтобы быть Господом. Он – Ангел, но именно потому, что ему предназначено Отцом быть Ангелом… [Христу], как Сыну, все было подчинено Отцом, а Сам Сын вместе со всем, что ему подчинено, подчиняется Своему Отцу. Он поистине есть Сын своего Отца, но вместе с тем оказывается Господом и Богом всего (О Троице, 31).

К такому взгляду Новациана в большей или меньшей степени подвело его противодействие ересям, приверженцы которых утверждали, что, поскольку Бог может быть только один, Христос либо не был Богом, либо был самим Богом Отцом. Следовательно, естественным решением представлялось то, что Христос действительно был Богом, но в то же время двоебожие исключалось, так как он был рожден Богом (не совечен ему) и подчинен Богу (а не соравен ему). Во времена Новациана такой взгляд мог считаться вполне ортодоксальным. Но это было незадолго до того как данная ортодоксальная позиция была объявлена ересью. Вместо нее ортодоксальные богословы IV века отстаивали более сложный парадокс: Христос был в полной мере (а не частично) Богом; он существовал всегда и был равен Богу Отцу. Вместе со Святым Духом все трое составляли единого Бога.

Дионисий Римский