Как я встретил (СИ)

Она приподнялась на локте и удивлённо посмотрела:

— Ты ждёшь от меня комплиментов?

Он рассмеялся и, подложив руку под голову, самодовольно заявил:

— Да я и так знаю, что у тебя это был самый лучший секс за всю жизнь.

Юля фыркнула и вернулась в прежнюю позу.

— Скажешь "нет"? — нависнув над ней, допытывался Филипп и, не дождавшись ответа, стал целовать снова. Он чувствовал, как билась жилка под его губами, и усилил нажим.

Юля выдохнула.

— Который по счёту? — почти безразлично спросила она.

— Не знаю, пятый или шестой… Но тут самый шикарный засос. — Он дотронулся до места укуса на плече: — У тебя есть чем заклеить?

Юля развернулась к нему лицом.

— Почему ты кусаешь меня? Или ты всех кусаешь?

Он вдруг сделался серьёзным.

— Нет, только тебя. Не могу объяснить, кроме как, что я так тебя мечу. Что ты моя.

— Странно, — ответила, вздохнув, — ведь я не твоя. Особенно там, в Крыму. Давай немного поспим, я что-то так сегодня устала с этим твоим музеем, потом больница, ты потом… — уже почти засыпая, проговорила она. — Ой, Тимур, только можно тебя попросить?

— Всё что угодно, — подвигаясь к ней поближе.

Юлька, поудобнее устроившись на его плече, прошептала:

— Если вдруг ты захочешь повторить — разбуди меня, хорошо? Только чтобы я не спала, а то…

— Он что, folla тебя, когда ты спишь? — Филипп сел.

— У каждого свои тараканы. Ты кусаешь, он… Спи, Тимур, — и через минуту она ровно задышала.

Филипп вышел на балкон и закурил сигарету. Затянулся.

"Я не имею права вмешиваться. Это её жизнь".

И почувствовал отвращение к самому себе.

***

Двое сотрудников СК сидели в засаде напротив многоэтажки.

— Какого чёрта мы тут сидим? Ясное дело, что он сюда не придёт. Она уже видит девятый сон. Вон, тишина в квартире, как в гробу. Ни черта не слыхать. Давай докладывай, — сказал один из них.

— Не возникай, — ответил другой, — тебе сказали сидеть, значит сиди.

Запищала рация.

— Ну, что там у вас?

— Да ничего. Все спят. Бабка в больнице. Муж её уехал. Она в квартире одна. Спит.

— Хорошо. Снимайтесь. Ловить там нечего. Он снова обвёл нас вокруг пальца.

Майор Воронов сидел дома на балконе и смотрел в чёрное ночное небо.

Потом взял телефон и нашёл нужный контакт. Трубку долго не брали, но потом всё-таки ответили. Воронов сказал только три слова:

— Начинаем план «Б», — и отключился.

Филипп проснулся от тишины. В комнате был полумрак, занавешенные плотными шторами окна не давали солнечному свету проникнуть в полную силу и возвестить о том, что уже давно начался новый день. Филипп был один. Прислушался. Тихо. Где Юля? Он закинул руки за голову и с наслаждением потянулся всем телом. Не хотел вставать. Приятная нега и лень нашёптывали ему на ухо, мол, полежи ещё и лучше, если не один.

— Ю-у-уль! — позвал он, но ответа не получил. Оторвал себя от постели. Поднял с пола своё полотенце, влез в джинсы и вышел из комнаты. Зашёл на кухню и увидел на столе бумажку: «Я в больнице. Скоро буду». Вернул записку на место, налил себе чай в большой бокал…

Юля забежала ещё в парочку магазинов, купила фруктов, молока. Ну, хоть что-то, а то заглянула утром в холодильник, а там мышь повесилась. И дома, как назло ничего не было приличного, полузасохший сыр да докторская колбаса. Она заскочила в подъезд, в лифте столкнулась с соседкой и чуть было машинально не нажала на свой этаж, но потом вспомнила, что ей нужно на шестой.

— Вы, Юлечка, мимо своей квартиры?

— Да, к Светланке, она скоро возвращается из больницы. Нужно прибраться.

— Ох, какая же у вас дружба, между сестёр такое нечасто увидишь… — нахваливала соседка.

— Да, да, спасибо, Антонина Васильевна. Всего хорошего, — сказала Юля и вышла на шестом этаже. Подошла к тридцати второй квартире и нажала на звонок. Звонок Антонина Васильевна услышала тоже. Удивилась.

Филипп открыл дверь, чуть повозившись с замками.

— Привет, — поздоровалась, делая шаг вперёд и, увидев его недовольное лицо, спросила: — Что случилось?

Прошла на кухню, поставила пакеты на стол. Обернулась и уткнулась ему в грудь.

— Тебя не было три с половиной часа, — буркнул он и сгрёб в охапку. — Я тут умираю от голода.

Она рассмеялась в ответ, пытаясь освободиться от его рук и уклониться от поцелуев.

— Ну, так давай я пожарю яичницу…

— Porqué necesito una tortilla? — он взвалил её к себе на плечо и понёс через всю квартиру в спальню…

Её голова лежала у него на плече, рука поперёк его живота. Он водил пальцем туда-сюда по её нежной коже и думал о чём-то своём. Вдруг Юля приподняла голову, прислушиваясь.

— Телефон, по-моему… — встала, открыла Светкин шкаф, достала оттуда какой-то халат, накинула на себя.

— Ходи голой, — подал голос Филипп. Юля обернулась и пропела, застёгивая пуговички:

«Плевать, если я заболею,

Я сам себе поставить банки сумею.

И мне никого, блин, не надо,

Лишь бы ты ходила голая рядом!», да?

— Да, только, что значит «банки поставить»?

Юля рассмеялась:

— Тебе не грозит, — и вышла.

Пропущенный от Олега. Она нажала «Перезвонить». Он почти сразу снял трубку.

— Привет. Как дела? — услышала она голос мужа и сердце как-то неприятно ёкнуло. — Ездила в больницу?