Как я стал боевым магом

Ворона я заприметил давно, как только подъехали к границе зоны разрушений, но связал его с тем же пернатым, что каркал человеческим голосом во время боя с духом-некромантом, только сейчас. Ауры действительно плохо различались в этом атомном мареве, но я все равно угадывал в птице знакомые черты.

— Ты, похоже, больной стал, раз всяких чучел в навигаторы назначаешь, — бросила в мой адрес Ангелина, скрестив руки на груди и сжав губы.

Она нервно зыркнула на ворона, а затем пнула ногой колесо машины. Кузнецов тяжело вздохнул и опустил взгляд.

— Ворон поможет, — неожиданно вступилась за меня Александра.

— Да? С чего бы это?

— Он не просто птица. Чувствуются отголоски разума, доброжелательного к нам разума.

Я кивнул и шагнул к черному гостю, чистящему перья, деловито сидя на торчащей из куска бетона арматуре. При моем приближении ворон громко каркнул и отлетел подальше, а потом отрывисто захохотал:

— Кар. Кар. Догада-а-ались.

При звуке нечеловеческого голоса Николай вздрогнул и перекрестился. Все, что нужно для марша, было на нас, поэтому с горечью бросили машину и пошли через железную дорогу мимо опрокинутых и исковерканных вагонов. Вспомнилась старая компьютерная игра «Сталкер». Примерно так я себе все это и представлял, только сейчас это была реальность.

Путь пролегал по заваленным обломками улицам между рухнувшими малоэтажными постройками и поваленными частными домиками. И это еще ядерная бомба сверхмалой мощности. Что бы тогда натворила хлопушка посильнее?

А потом стало тоскливо. Улицы заполнили трупы. Странно, что раньше их не видели. Но тоску навевали не сами мертвецы, а призраки рядом с каждым телом. Они просто молча и отрешенно смотрели на самих себя. На глаза попался младенец, ползающий не возле себя, выкинутого взрывом из коляски и похожего на припорошенную грязным снегом куклу, а возле разорванной пополам матери. Ребенок не осознавал того факта, что они мертвы, и непрестанно разевал рот в беззвучном плаче.

Совсем рядом едва заметный в своей прозрачности старик ощупывал туманными руками останки своего дома. Его труп валялся тут же, заваленный шифером и досками, так что только ноги было видно.

Мы шли через десятки этих потерянных душ, почему-то неспособных уйти из этого мира в другой. Николай осенял крестом всякого усопшего, бормоча под нос неразборчивые слова. Александра, шатаясь, брела, вцепившись пальцами в мой рукав.

— Ты уверен, что они живы? — спросила бледная аж до зеленого оттенка Ангелина, подняв взгляд от исковерканных тел.

Я достал лучину и поджег ее слабеньким импульсом пирокинеза. Тоненькая щепка дрогнула слабым огоньком, но не погасла.

— Анна жива.

— А остальные?

— Оксана сама по себе нежить. Ольха — дитя леса. Дед Семен — домовой. Они давно не живы. Поэтому лучинка не сработает.

Ангелина кивнула. Мы пошли дальше, следуя за птицей и обходя развалины.

Внезапно ворон громко закаркал и взлетел, шумно хлопая крыльями. Я заозирался по сторонам. Взгляд не сразу наткнулся на причину. Чуть поодаль на нас смотрело неприятное создание, похожее на большого пса, с которого сначала содрали шкуру, а потом макнули в расплавленный гудрон. Черная лакированная тварь, увидев, что мы ее заметили, неспешно скрылась за сломанной кирпичной стеной.

Мы переглянулись и пошли дальше, создавая на ходу защитные заклинания. Вскоре показались еще три таких существа. Они неотрывно следовали за нами, держась на безопасном расстоянии.

— Стопудово ловушку закрывают, — прокомментировал Николай, хлопнув ладонью по стиснутой в кулаке керамической гранате.

— Интересно, они знают, кто мы? — спросил я, закончив заготовку универсального силового щита.

— Неизвестно, но осторожности им не занимать. Мы сунулись в такую задницу, где никого живого, всего вчетвером. Они, видимо, гадают, дебилы мы или самоуверенные опасные враги.

— И что ж там в ловушке?

— А вон та хрень, — подала голос Ангелина.

Мы разом вгляделись в дорогу перед собой.

— Захлопнули, — буркнул Кузнецов.

Я вздохнул при виде массивного бронированного кабана, окруженного собственным колдовским барьером, и дюжины зомби.

— Неужели упустили тогда некроманта? — ахнув, спросила Белкина.

Она слепо водила лицом из стороны в сторону, как всегда, когда входила в свой всевидящий транс. Радиация очень сильно мешала аурному восприятию.

— Почерк другой, — ответил я, сильно напрягшись в поисках нитей контроля.

— Не понимаю.

— Ты сенсорик, видишь лучше, но я специалист именно по всякой такой ерунде. Мне видно, что почерк у этого отличается. Он слабее, что ли. Зеркала не поставил, сил меньше, шумы не фильтрует, нить не путает.

— Ты когда спецом стал по некромантии? — спросил Николай, тихонько барабаня кончиками пальцев по тому месту на куртке, под которым висел большой деревянный крест.

— Я полночи тогда не спал. Разбирал, сравнивал, анализировал. Немного погодя сам труп попробую поднять. А этих смогу подавить.

— Нет. От этой ереси ты меня избавь.

— А что, прикольно трупак на мины отправлять, — вставила Ангелина, нервно начав жевать кубик ириски.