Как я стал боевым магом

Ворона я заприметил давно, как только подъехали к границе зоны разрушений, но связал его с тем же пернатым, что каркал человеческим голосом во время боя с духом-некромантом, только сейчас. Ауры действительно плохо различались в этом атомном мареве, но я все равно угадывал в птице знакомые черты.

– Ты, похоже, больной стал, раз всяких чучел в навигаторы назначаешь, – бросила в мой адрес Ангелина, скрестив руки на груди и сжав губы.

Она нервно зыркнула на ворона, а затем пнула ногой колесо машины. Кузнецов тяжело вздохнул и опустил взгляд.

– Ворон поможет, – неожиданно вступилась за меня Александра.

– Да? С чего бы это?

– Он не просто птица. Чувствуются отголоски разума, доброжелательного к нам разума.

Я кивнул и шагнул к черному гостю, чистящему перья, деловито сидя на торчащей из куска бетона арматуре. При моем приближении ворон громко каркнул и отлетел подальше, а потом отрывисто захохотал:

– Кар. Кар. Догада-а-ались.

При звуке нечеловеческого голоса Николай вздрогнул и перекрестился. Все, что нужно для марша, было на нас, поэтому с горечью бросили машину и пошли через железную дорогу мимо опрокинутых и исковерканных вагонов. Вспомнилась старая компьютерная игра «Сталкер». Примерно так я себе все это и представлял, только сейчас это была реальность.

Путь пролегал по заваленным обломками улицам между рухнувшими малоэтажными постройками и поваленными частными домиками. И это еще ядерная бомба сверхмалой мощности. Что бы тогда натворила хлопушка посильнее?

А потом стало тоскливо. Улицы заполнили трупы. Странно, что раньше их не видели. Но тоску навевали не сами мертвецы, а призраки рядом с каждым телом. Они просто молча и отрешенно смотрели на самих себя. На глаза попался младенец, ползающий не возле себя, выкинутого взрывом из коляски и похожего на припорошенную грязным снегом куклу, а возле разорванной пополам матери. Ребенок не осознавал того факта, что они мертвы, и непрестанно разевал рот в беззвучном плаче.

Совсем рядом едва заметный в своей прозрачности старик ощупывал туманными руками останки своего дома. Его труп валялся тут же, заваленный шифером и досками, так что только ноги было видно.

Мы шли через десятки этих потерянных душ, почему-то неспособных уйти из этого мира в другой. Николай осенял крестом всякого усопшего, бормоча под нос неразборчивые слова. Александра, шатаясь, брела, вцепившись пальцами в мой рукав.

– Ты уверен, что они живы? – спросила бледная аж до зеленого оттенка Ангелина, подняв взгляд от исковерканных тел.

Я достал лучину и поджег ее слабеньким импульсом пирокинеза. Тоненькая щепка дрогнула слабым огоньком, но не погасла.

– Анна жива.

– А остальные?

– Оксана сама по себе нежить. Ольха – дитя леса. Дед Семен – домовой. Они давно не живы. Поэтому лучинка не сработает.

Ангелина кивнула. Мы пошли дальше, следуя за птицей и обходя развалины.

Внезапно ворон громко закаркал и взлетел, шумно хлопая крыльями. Я заозирался по сторонам. Взгляд не сразу наткнулся на причину. Чуть поодаль на нас смотрело неприятное создание, похожее на большого пса, с которого сначала содрали шкуру, а потом макнули в расплавленный гудрон. Черная лакированная тварь, увидев, что мы ее заметили, неспешно скрылась за сломанной кирпичной стеной.

Мы переглянулись и пошли дальше, создавая на ходу защитные заклинания. Вскоре показались еще три таких существа. Они неотрывно следовали за нами, держась на безопасном расстоянии.

– Стопудово ловушку закрывают, – прокомментировал Николай, хлопнув ладонью по стиснутой в кулаке керамической гранате.

– Интересно, они знают, кто мы? – спросил я, закончив заготовку универсального силового щита.

– Неизвестно, но осторожности им не занимать. Мы сунулись в такую задницу, где никого живого, всего вчетвером. Они, видимо, гадают, дебилы мы или самоуверенные опасные враги.

– И что ж там в ловушке?

– А вон та хрень, – подала голос Ангелина.

Мы разом вгляделись в дорогу перед собой.

– Захлопнули, – буркнул Кузнецов.

Я вздохнул при виде массивного бронированного кабана, окруженного собственным колдовским барьером, и дюжины зомби.

– Неужели упустили тогда некроманта? – ахнув, спросила Белкина.

Она слепо водила лицом из стороны в сторону, как всегда, когда входила в свой всевидящий транс. Радиация очень сильно мешала аурному восприятию.

– Почерк другой, – ответил я, сильно напрягшись в поисках нитей контроля.

– Не понимаю.

– Ты сенсорик, видишь лучше, но я специалист именно по всякой такой ерунде. Мне видно, что почерк у этого отличается. Он слабее, что ли. Зеркала не поставил, сил меньше, шумы не фильтрует, нить не путает.

– Ты когда спецом стал по некромантии? – спросил Николай, тихонько барабаня кончиками пальцев по тому месту на куртке, под которым висел большой деревянный крест.

– Я полночи тогда не спал. Разбирал, сравнивал, анализировал. Немного погодя сам труп попробую поднять. А этих смогу подавить.

– Нет. От этой ереси ты меня избавь.

– А что, прикольно трупак на мины отправлять, – вставила Ангелина, нервно начав жевать кубик ириски.