Как я решила умереть от счастья

— Не знаю, так сразу сложно сказать… Надеюсь, изо рта у него не пахнет, а вообще да, он мне нравится. Лицо в самом деле приятное, и природу он любит, это уже плюс.

Лора прямо дрожит от радости, будто накануне новогодних скидок.

— Здорово, сразу нашли подходящего парня! Про остальное мы еще подумаем. Класс, я так рада — ты не представляешь, все идет как по маслу!

— Да-да, спасибо, Лора, только ты не забывай, что это между нами, хорошо? Если услышу хоть малейший смешок у себя за спиной — лишу тебя обеденных талонов!

Она клянется быть могилой и выбегает из моего кабинета, повизгивая от удовольствия. Остаток дня я стараюсь наверстать недоработанное вчера и не пересекаться с Лорой. А еще с нетерпением и тревогой предвкушаю вечерний психотерапевтический сеанс.

— Вы сходили к парикмахеру?

— Да, по наводке моей ассистентки Лоры.

— Вам очень идет!

— Спасибо.

Я краснею, а он делает вид, что не заметил этого. Должно быть, я кажусь ему невероятно жалкой. И все же менее жалкой, чем на самом деле.

— Ну, как там ваши планы, о которых мы говорили в прошлый раз?

— Скажем так: я предпринимаю кое-какие шаги, чтобы познакомиться с мужчиной.

— Вижу, вы занялись собой, уже хорошо. Хоть на этот раз процедура была приятной?

— И да, и нет.

— Расскажите.

— Мне было приятно, это же просто счастье, когда о тебе заботятся, массаж делают, и все такое… Да еще мастер попался обаятельный, обходительный, приветливый, ну прямо сказочно повезло!

— Но?…

— Но вот парадокс — это было еще и мучительно.

— Что же вас мучило?

— Видите ли, когда ты одна, ты не только живешь одна, ешь одна, засыпаешь одна, просыпаешься одна и одна ходишь по магазинам. Когда ты одна, никто тебя не трогает, не гладит, не обнимает, не любит. Это тяжело. Мне безумно не хватает заботы, и физической, и душевной. А тот парикмахер Люлю, его руки, теплые, живые… они вызвали у меня такую бурю эмоций, что даже стыдно стало. Он-то прикасался ко мне просто по-доброму и в мыслях не имел ничего дурного, он вообще голубой. А я не знала, куда глаза девать. Чувствовала себя едва ли не извращенкой. Только совсем убогие вроде меня могут трепетать, стоит лишь кому-то до их затылка дотронуться! Только совсем несчастные. И совсем одинокие.

— Зато благодаря его прикосновению вы смогли ощутить себя живой.

— Верно. И мне было еще больнее, ведь он ко мне прикасался без какого-то чувства. А так, понимаете, механически. Нежно, мягко, но механически, я бы сказала — рефлекторно. Работа у него такая, он ласков со всеми клиентами, и только меня одну это потрясло.

Я утираю слезу.

— Но вы же знаете, что все может измениться, Сильви. У вас есть шанс кого-нибудь встретить.

— Ничего подобного. Я не разведенка, которая вдруг осталась одна в сорок пять лет, не мать-одиночка и не вдова. Я «синий чулок». Никто никогда не любил меня по-настоящему. А я если и влюблялась, то безответно. Ни один мужчина не захотел подарить мне ребенка. Я им всем безразлична.

Громко сморкаюсь.

— А почему, Сильви, как вам кажется?

— Понятия не имею! Это у них надо спросить! Вокруг полно женщин куда страшнее меня, и у всех есть мужчины. Пусть я не красавица, но неужели прямо настолько омерзительна?

— Нет, Сильви, отнюдь. В вашей внешности нет абсолютно ничего омерзительного, вам это хорошо известно.

— Тогда что во мне не так?

— Полагаю, вы должны задать себе вопрос: «Почему я считаю себя недостойной любви?»

— А, выходит, я сама во всем виновата? — возмущаюсь я, шмыгая носом.

— Все мы в той или иной степени несем ответственность за свою жизнь, разве нет?

Он меня бесит. «Все мы несем ответственность за свою жизнь, разве нет?» Ля-ля-ля. А разве я виновата, что мне не досталось ни красоты, ни обаяния?

— Не могу же я заставить мужчин меня любить!

— Нет, но вы можете заслужить их любовь.

Он очень доволен произведенным впечатлением: думает, что утер мне нос, попав не в бровь, а в глаз. Влепить бы ему хорошую пощечину! Моя обычная сдержанность вдруг уступает место какой-то бешеной ярости, я готова взорваться.

— Что ж, скоро у меня будет шанс проверить свои возможности.

— Вы уже познакомились с кем-то?

— Почти. Есть один «френд», ну, то есть друг моей ассистентки Лоры. Это по-дурацки звучит, и надежды мало, но, говорят, в Фейсбуке такое на каждом шагу. Там все иначе…

— Да, я знаю, что такое Фейсбук.

— Правда? И как вам?

— Ничего особенного. Хотя, судя по моим клиентам, эта социальная сеть редко кого оставляет равнодушным. Для многих она стала средоточием жизни и интересов. А еще там возникает немало конфликтов и обид.

— Вот как? Неудивительно. У меня никогда не было желания завести свою страницу, это просто не мое. Мне нет места там, где люди публикуют фотографии из отпусков и хвалятся своим счастьем. Для чего мне эти танталовы муки? Я не хочу видеть чужих детей, свадеб, рассветов и закатов, мне и без того плохо и одиноко. К тому же у меня так мало друзей, что я буду выглядеть смешно.

— Вы уже виделись с этим «френдом»?

— Нет, но должна скоро увидеться.

— Расскажете в следующий раз?

— Расскажу, если это будет не слишком непристойно.