Как я провел лето

— Когда на нас напали, врагов было слишком много. На Рейз навалилось человек пять, один из них нанес ей удар в сердце, но... — пытаюсь стелить так гладко, насколько только получается. Чтобы этот мой рассказ звучал максимально убедительно. — Она от этого не погибла.

— От чего же она тогда погибла? — Николас спросил это спокойно, все ещё не оборачиваясь на меня.

— Ее сожгли заживо. А вот от ран, полученных от мечей... Я хочу знать, как это у нее получилось.

Николас, наконец, повернулся ко мне. Он выхватил мою рапиру и с силой вогнал себе в грудь. Я ошарашенно вытаращил глаза, смотря то на его лицо, то на мое оружие, торчащие из него. Вампир постучал себя пальцем по груди, выше ранения, где ребра соединяются. Вырвав из себя меч, он моментально восстановился, словно серебро не причиняет ему какого-то значительного вреда. Держась за лезвие, Николас протянул мне мое оружие. Я аж осторожно взялся за рукоять, хлопая глазами и смотря на окровавленный клинок.

— Наши крылья вытесняют другие органы. Твое сердце, — вампир когтем постучал меня в ту же точку, что и себя несколько секунд назад. — Здесь. Выпустишь крылья, и оно опустится. В этом мы немного схожи с оборотнями. Из сердца тоже могут опускаться, разве что они это контролируют.

— Вот как? — я растерянно положил ладонь себе на грудь, пытаясь на ощупь определить, откуда идёт сердцебиение. — Спасибо, господин. Но почему вы продемонстрировали на себе?

— Ты слишком слаба, чтобы причинить мне какой-то вред, — ответил он, смотря мне в глаза. — Но достаточно умна и уверена в своих решениях, раз пришла сюда, будучи хоть и лишенной памяти, но всё-таки охотницей на вампиров. Если же ты пришла сюда, надеясь на удачу, то ты идиотка, но я не рассматриваю этот вариант, раз ты сумела додуматься до столь изощренного способа истреблять людей и выискивать предателей, — говорит про мой план, предложенный Гаруде. Разумеется, он в курсе. — Будет глупо, если ты умрёшь в бою с вампиром просто потому, что не знаешь, куда бить.

— И тем не менее, вы могли показать на мне.

— Серебро мне не вредит. Тебе же — да, — Николас отвернулся и продолжил идти. — Мне не хотелось бы ранить тебя без веской на то причины.

— Вы весьма великодушны, господин, — подметил я, последовав за ним.

— Не со всеми, — ответил он, выходя, наконец, из зала. Мы направились дальше по коридору.

— Почему не со всеми?

— Среди вампиров, как и среди людей, полным полно идиотов без царя в голове. Ты себе отчёт в своих действиях даёшь, такие соратники на вес золота.

— Сочту за комплимент.

Николас поднялся по винтовой лестнице. Я шел следом за ним. Последний этаж. Коридор здесь сильно короче, чем на других этажах. Комнаты, судя по всему, являются башнями замка.

Вампир подошёл к одной из дверей. Приколочена табличка. Ванесса. Похлопав глазами, окинул взглядом другие двери. Таблички есть на всех. На соседней написано «Шварц».

— Незнакомое имя... — тихо произнес я, завязывая новый разговор с Николасом. Имя Шварц мне всё-таки знакомо. Гайдель упоминал его, как правую руку Нильда. Но сейчас этот пост занимает Цестис. Хм...

— Запомни его до конца своих дней, — в голосе чувствуется угроза. Николас смотрит на меня искоса, в глазах гнев вперемешку с болью. — Так звали ту, чью жизнь ты оборвала.

— Мне жаль, господин... — прошептал я, склоняя голову.

Он провернул ключ в двери и открыл. Мне стало не по себе. Это комната его дочери, которую убила Альпин. Зачем он меня сюда привел? Прикончить хочет?

Николас вошёл внутрь и встал рядом с прикроватной тумбой. На ней большая шкатулка. На первый взгляд, в помещении ни пылинки, а значит, его регулярно убирают.

Вампир сдвинул замки на шкатулке и медленно ее открыл. Внутри, на бархатной подушке, проминая ее своим весом, лежит револьвер с лезвием под дулом. Взяв его за ручку, Николас наставил на меня оружие. Я посмотрел в дуло. Ясно. Сопротивляться бессмысленно, да...? Глаза сами собой закрылись.

— Это единственный способ, которым я могу искупить свои грехи...? — шепотом спросил я. Меня ткнули в грудь прикладом. Открыв глаза, непонимающе посмотрел на Николаса. Револьвер висит на его пальце.

— Ты застрелила Ванессу из этого крикета, а потом сдала его в ломбард. Я хочу, чтобы это оружие продолжило тебе служить. Чтобы оно стало для тебя напоминанием, что ты убила из него мою единственную дочь. Дочь того, кто принял тебя в семью даже после всех бед, что ты нам причинила, — гнев в его глазах утих. Осталась лишь горечь. Я осторожно взял крикет двумя руками. На рукояти выжжено имя. Ванесса. — Это единственное, что напоминает мне о дочери, помимо ее портрета...

— Мне очень жаль, господин... — тихо ответил я, неуверенно держа оружие в руках. — Вы уверены, что хотите отдать его мне...?