Как я был великаном (сборник рассказов)

— И не только в ней. В треугольнике, в классическом треугольнике — он, она и еще один он. Его связывают с ней длительная симпатия и любовь, но вот на сцене появляется другой, который мимоходом соблазняет ее. Предположим, что их отношения не перейдут в более глубокое чувство. Если дело дойдет до конфликта, кто из них способен совершить преступление? Естественно, что не тот, другой, так как с его стороны этот поступок был бы бессмысленным. Остается пара, связанная любовью. Кто из них, по-вашему вызывает большие подозрения?

Доктор вопросительно посмотрел на майора.

— Какую эпоху вы имеете в виду? — помолчав, спросил Родин.

— Так, — в голосе доктора почувствовалось разочарование, — значит, и вы над этим думали.

— Да. Такие случаи бывали, и нередко. В создавшейся ситуации жертвой иногда становился человек, случайно проникший в чью-то тайну. Поводом для преступления служил страх оказаться высмеянным или униженным.

— Вот видите, значит, у нее могли быть веские причины, чтобы совершить убийство. Страх, что будет раскрыта ее тайна, боязнь шантажа, опасение потерять его любовь, ненависть к тому, другому, который, возможно, воспользовался ее слабостью. И еще с десяток самых различных, часто ложно истолкованных факторов. Вам понятна моя мысль?

— Как всегда.

Доктор подозрительно посмотрел на майора, но капитулировал перед невинным выражением серых глаз.

— А теперь давайте наполним этот треугольник конкретным содержанием. Она — это Ирма Дари, он — Борис Мельхиад, еще один он — Михаль Шмидт. А у Ирмы Дари для критического момента нет алиби!

— Пока нет. — Майор встал и положил альбом на полку.

— Вы намерены связаться с Землей относительно Ирмы?

— Разумеется.

— Ну да, необходимо уточнить детали субботней радиосвязи. А почему бы вам заодно не поинтересоваться спортивными увлечениями радистки, скажем прыжками в воду? Возможно, она участвовала в соревнованиях по этому виду спорта.

— Вы никак не можете забыть своего прыжка со скалы!

— Вот именно.

— Что ж, неплохая идея, — заметил майор, снял трубку радиофона, набрал нужный номер.

— Залив Духов. Директора института, пожалуйста. Это Родин. — Майор нахмурился и посмотрел на доктора. — Не отвечает… Алло! Да, я. Что? Я помешал?… Снова тихо… Что? Не понял.

Доктор прикрыл ладонью микрофон.

— Так вы никогда не договоритесь. Задав вопрос, следует немного подождать. Ведь вы говорите с Луны, радиосигнал вначале летит на Землю, ответ придет не раньше чем через несколько секунд.

Майор улыбнулся, и на лице его появилось добродушно-мальчишеское выражение.

— Простите… Да, я уже понял. Я хотел вас кое о чем спросить. Во-первых, свяжитесь с человеком, который в субботу принял радиограмму из Залива Духов… Во-вторых, меня интересует, не увлекается ли Ирма Дари каким-либо видом спорта. Например, прыжками в воду, альпинизмом, парашютизмом… Да, я подожду… Так. Спасибо.

Прикрыв микрофон рукой, следователь повернулся к Гольбергу.

— У вас хороший нюх, доктор, — Ирма Дари действительно увлекается… но художественной гимнастикой. Боюсь, что этот вид спорта вас не заинтересует. Зато я узнал, что кое-кто из экипажа парашютную подготовку прошел… Да, да, понимаю. Но мне необходимо связаться с этим Кроницким. Пожалуйста… Соедините меня с ним по обычному каналу. В Вене? Тогда дайте Вену… Сами? Хорошо, я подожду…

— Так кто прошел подготовку? — спросил доктор.

— Нейман, Мельхиад, Маккент.

— Вот оно что!

— Алло! Алло! Не прерывайте… Нет, не положу… Алло! Это Кроницкий? Добрый день. Говорит Родин. Я говорю из Залива Духов, меня послали, чтобы расследовать смерть Шмидта. Мне хотелось бы уточнить кое-какие подробности относительно субботней радиосвязи. Вы сами были у аппарата? Хорошо. По словам радистки Ирмы Дари, все было в порядке. Да? Очень рад. А вы уверены, что приняли всю радиограмму? Можете ли вы утверждать, что на другом конце провода, то есть, конечно, не провода… что там была Ирма? Я понимаю… разумеется, все останется между нами… Так, понятно. Благодарю вас. Этого достаточно. Простите за беспокойство. А этой девушке на станции скажите… Впрочем, ничего не говорите. Еще раз спасибо.

Родин повесил трубку и повернулся к Гольбергу.

— Милый доктор, мне жаль, но я вынужден вас огорчить. Приготовьтесь к самому худшему. Нет никаких сомнений, что Ирма Дари лично передавала радиограмму.

— А как вы можете это доказать?

— Во избежание ошибок текст радиограммы передается дважды. После того как текст передан первый раз, лента перематывается и аппарат не работает примерно полминуты. Кроницкий лично знает Ирму Дари, и под конец он отстукал ей комплимент. Вот, оказывается, для каких целей служит межпланетная радиосвязь. Не мешало бы об этом знать начальству. Ирма Дари ответила Кроницкому, и якобы довольно язвительно.

Гольберг возбужденно зашагал по комнате.

— Неужели это все-таки обманутый возлюбленный?

Убийство на почве ревности?

Родин с беспокойством следил за Гольбергом, который раскачивался на стуле.