Как я был в немецком плену

Боевой расчет этой пушки (рис. 2б) у нас состоял из 8 человек (орудийных номеров): командира, двух наводчиков (первого и второго номеров), двух прицельных (третьего и четвертого номеров), заряжающего (пятого номера) и двух подносчиков снарядов (шестого и седьмого номеров). Первый и второй номера находились на пушке с двух краев её платформы. Каждый занимал свое «кресло», снабженное двумя штурвалами, вращаемыми вручную. Первый номер, вращая оба штурвала, делал наводку пушки по азимуту, а второй номер таким же образом обеспечивал наводку орудия по углу места цели. У обоих наводчиков имелся оптический прицел. Выстрелы можно было делать как одиночные, так и очередями – автоматически.

Третий, четвертый и пятый номера расчета пушки «работали» на ней стоя на платформе. При этом прицельный третий номер устанавливал высоту или дальность цели, скорость её движения, а четвертый номер – направление движения и угол пикировки (калибровки) цели.

Заряжающий принимал от подносчиков снаряды, вложенные в обойму, и закладывал её в приёмник ствола, откуда снаряд вылетал при выстреле. В приёмник устанавливали несколько обойм, благодаря чему обеспечивалась стрельба очередями с интервалом между выстрелами от 0,33 до 0,5 секунд.

На территории военного городка стрелять из пушки по-настоящему нам – новичкам – не давали. Нас предупредили, что во время стрельб и при взрывах следует широко раскрыть рот, чтобы от грохота не лопнули барабанные перепонки. В процессе учёбы я освоил обязанности всех номеров и особенно – второго и первого, но практически пришлось быть только вторым номером.

В полку нас обучили быстро и правильно выкапывать лопатами и ломами огневую позицию для пушки (а земля тогда была мерзлой), закатывать орудие на эту позицию и устанавливать его, а также выкатывать пушку с позиции. Научили быстро отчехлять и зачехлять ствол и другие части орудия, готовить его к бою, разбирать и собирать узлы и детали пушки, смазывать узлы орудия и чистить ствол после стрельб.

Праздники 7 и 8 ноября 1941 года прошли в нашем полку буднично. Большую надежду на улучшение положения на фронтах вселила в нас весть, что 7 ноября на Красной площади в Москве состоялся военный парад и что при этом с трибуны Мавзолея В. И. Ленина выступил И. В. Сталин. Но в середине ноября немцы опять перешли в наступление под Москвой.

Скоро командование полка посчитало, что пополнение, поступившее более месяца назад, уже достаточно хорошо обучено. В хмурый морозный день 14 декабря 1941 года мы приняли воинскую присягу. Нас выстроили на поле стадиона в присутствии командира и комиссара полка и других начальников. Кратко выступил комиссар полка, попросив всех бойцов громко повторять вслед за ним слова присяги, которые он чётко и медленно произносил, читая по бумажке. Мы все с воодушевлением выговаривали хором эти высокопарные слова, однако некоторые бойцы не особенно старались. Каждый из нас расписался под текстом присяги. На следующий день нас сфотографировали и выдали каждому по экземпляру его фотографии размером 2,5×3 см. Отличительной чертой являлось то, что в них нас обозначили как добровольцев, поскольку так было записано в наших старых удостоверениях.

Утром 22 декабря нашу учебную батарею расформировали. Меня, Лёву Утевского, Аркашу Писарева, Борю Старшинова, Ваню Борзунова и еще нескольких москвичей перевели в боевую батарею, которую предназначали для защиты оборонного завода № 196, расположенного в районе Сормово. Мишу Волкова, с которым я не успел даже попрощаться, Женю Майонова и еще некоторых определили на учёбу на курсы химических инструкторов.

Перед тем как навсегда покинуть территорию стадиона, мы помылись в городской бане. Я взвесился, и оказалось, что мой вес всего 48 кг! Шея была такой тонкой, что в последнее время мне приходилось уменьшать длину воротника, делая по его середине складку. При ходьбе я быстро уставал, бегать было очень тяжело.

Глава VII

Нас впустили на территорию завода и привели на большой пустырь, где стояли две темно-зеленые брезентовые палатки, присыпанные по бокам толстым слоем грунта и снега.

Раздвинув брезент на входе в палатку, мы вошли в своё новое жилище и сразу обратили внимание на чугунную печку-«буржуйку», которую топил мелкими дровами и углем незнакомый боец. Освещалась палатка керосиновой лампой. На столике стоял большой бак с водой для питья.

Разместив вещи на нарах, мы отправились ужинать в большую столовую литейного цеха, где впервые за все время пребывания в Горьком сытно наелись. Послу ужина перед нами выступил старший лейтенант примерно 30 лет, представившийся Чернявским. Он заявил, что мы будем находиться под его командованием, а наша главная задача – защита данного завода от бомбежек. Однако нас могут отправить на фронт – как батарею в целом, так и отдельных бойцов.