Как я был девочкой

Дядя Люсик устало улыбнулся:

— Размышляю. Понятно, что это человек, который выполнял приказ. У него нет к тебе никаких чувств. Наверное, даже не знает тебя в лицо. Ему указывают место, он идет и исполняет. Копьем воспользовались, когда ты был внутри. Нож прилетел в темноту. Земляным маслом облили девочку в определенном окне — тебя же тоже считают девочкой.

— Это может быть войница Астафья? — сорвалось с языка.

Я удивил собеседника.

— Объясни, — потребовал он.

Пришлось рассказать о подозрениях, возникших еще с ночевки в цекаде.

— Любопытно, — сказал папринций. — Проверю.

— Почему вы предупреждали меня об Аглае и Варваре? — выдал я волнующий вопрос номер два. — Они нормальные девчонки. Аглая чересчур высокомерная, но верховенство свое заслужила, я убеждался не раз. Кто она? Чья наследница, почему ее так боятся?

Почесав небритые седые волоски на щеке, папринций сообщил:

— Однажды она обретет большую власть.

— Почему ее нужно опасаться?

— Крепость чревата сюрпризами. Судьбы ангелов еще более непредсказуемы, чем обычных людей. Аглая тебя боится.

— Почему?!

Брякнул и заткнулся. Разве не ясно? Потому что каждый раз сам нарывался. Она не любит конкурентов даже в малом. Любой, кто умеет больше или позволяет себе сказать слово поперек — противник. Конкурент, покушающийся на занятое место под солнцем. Иными словами — враг.

— Сам понял, — признался я. — А можно еще спросить?

Остался вопрос номер три, самый главный. Грудь распухла от набранного воздуха, и, когда терпеть стало невмоготу, а отступать поздно, я выдал:

— У вас есть воздушный шар?

Сначала собеседник изумился. Затем его лицо затравлено оглянулось на окно, а подпрыгнувшие брови сползли обратно, встретившись друг с другом на бывшей нейтральной территории:

— Шарился у меня ночью?

— По приказу Аглаи.

Кажется, в глазах папринция мелькнул испуг:

— Она в курсе?

Я помотал головой.

— Тогда скажу одно, — медленно произнес он, как бы ставя точку в разговоре. — Нескоро, но… однажды мы с тобой очень поможем друг другу. И наши мечты сбудутся. Но это произойдет, только если ты останешься жив. Поспособствуй этому максимально. Иди.

Вернувшись к себе, я неспешно разделся, потянулся, сделал несколько махов с приседаниями. Легким усилием убранный на место лежак вновь притиснулся ко второму, тело блаженно вытянулось сверху. Вот он, рай — когда хорошо здесь и сейчас. Скоро мое чудесное одиночество скрасит образцовая соседка-обаяшка, и станет совсем здорово.

Образцовая — не зря сказалось. Даже некоторая болтливость Зарины шла на пользу — мозг получал пищу для размышлений. Ненапряжная, простая, красивая… что еще нужно молодому человеку от случайной попутчицы, волей случая навязанной в соседки? Как наяву проступил ее чеканный силуэт на фоне луны перед последним покушением. Неужели раньше я не замечал, что она такая красавица? Зарина. Заря. Зорька. Зоренька. Солнышко. Наивная, доверчивая, ласковая, общительная, обаятельная, очаровательная, шаловливая, нетерпеливая, неподражаемая… Нескучная. Лучистая и сияющая, как звездочка в ночи. Иногда по-детски беззастенчивая и бесцеремонная. Но очень мило бесцеремонная и, к моему стыду, столь легковерно, но привлекательно беззастенчивая… Всегда жизнерадостная. Невероятно заботливая. Последнее даже сравнить не с чем. Разве что с мамой.

Только не выдать бы себя ненароком, чтоб не разрушить привалившее счастье.

Сквозь сон проник визг родной двери. Вспыхнула внутренняя лампочка тревоги.

Мозг сработал как часы. Машинально вскинутая ладонь убедилась: я укрыт. Засыпая, натянул простыню автоматически. Хороший рефлекс.

Ресницы шпионски приотворились: ничего необычного, это Зарина, как и предполагал, вернулась с дежурства. Последовал мгновенный поворот спиной к ее лежаку, чтобы видела: сплю. Не кантовать.

Зря. Она поняла, что разбудила.

— Уф, под вечер зябко стало, — принялась она разговаривать с телом, которое только притворяется спящим.

Шаги двинулись по кругу. Снимаемые латы поочередно звякнули на табурете, и моя чудная соседушка вернулась к своему месту.

— Подмерзла. Можно погреться?

Подвернутая под меня простыня с усилием поехала в сторону, вытащившая ее девушка собралась нырнуть внутрь.

Миссия в опасности! Мои уши могли плавить металл. Как Зарина не видела их разорвавшего тьму пылающего света?

— Нет! — вскрикнул я, отталкивая непрошенную гостью задом и запахиваясь обратно.

— Жадина-лошадина, — обиженно проговорила Зарина. — Я бы пустила. Мы с Кариной все время друг дружку грели, пока жили в одной комнате.

Отвернувшись, она быстро успокоилась, носик размеренно засопел.

Не знаю, сколько прошло времени. Грезы, в которых витал, наполняли жизнь смыслом, а смысл — жизнью. Чудеса происходили, мечты сбывались, и это было божественно. Проснуться заставило странное ощущение. Что-то происходит. Что-то неправильное. Настолько неправильное, что я даже проснулся, а такое бывает нечасто. То есть, вообще в первый раз.

Быстрый взгляд на дверь: закрыто.

На окно: ничего. Ни движения, ни звука.

Вбок: второй лежак пуст.

В ноги… Вот!