Как ГМО спасает планету и почему люди этому мешают

Агробактерии (Agrobacterium tumefaciens) используют растение как своего верного слугу: проникнув в него, они встраивают свои гены в ДНК клеток жертвы и заставляют трудиться на их пользу – на выработку веществ, служащих для них источником углерода и азота. То есть вкусной и полезной бактериальной пищи. Помните, в главе 4.1 «ЯМы ГМО» был целый список растений, в геномах которых есть чужеродные встройки? Так вот, перечисленные там клюква, чай и другие растения предъявили в своих геномах как раз следы работы на поработителя-агробактерию. Ученые просто не могли упустить такой восхитительный и выдуманный исключительно эволюцией механизм! Они воспользовались способностью агробактерий доставлять ДНК в растения для своих биоинженерных задач. За перенос генов из агробактерии к растению-жертве отвечает специальная плазмида. Для задач генной инженерии обычно используется вид агробактерий A. tumefaciens и ее плазмида Ti[293]. Такую плазмиду сначала необходимо обезвредить – удалить из нее те гены, которые отвечают за развитие опухоли. Сделать это можно, например, при помощи рестриктаз, о которых мы говорили в начале книги. Далее необходимо вставить в обезвреженную плазмиду те гены, которые мы хотели бы передать растению. Такую конструкцию нужно поместить в агробактерии-носители, а дальше доверить работу уже им. Агробактерии выступают в роли настоящего «шаттла доставки» необходимых генов в геном целевого организма. Удивительно простой и эффективный механизм (плохо и одновременно хорошо, что для животных это так не работает).

Итак, лаборатория под руководством Арпада Пуштаи получила два сорта модифицированного таким образом картофеля. Оба сорта были протестированы на то, что в них действительно производился лектин GNA. Причем измерения показывали, что в листьях картофеля концентрация лектина минимум в 10 раз больше, чем в клубнях. Это было как раз то что нужно, ведь насекомые питаются листьями, а наша задача – их гибель. В то время как животные питаются клубнями, и наша задача – их безопасность. Исследования также показали, что если всего час варить клубни первого экспериментального сорта, от исходного количества лектина GNA в них почти ничего не остается. Клубням второго экспериментального сорта требовалось еще меньше времени – уже через 20 минут варки содержание GNA было на грани детектируемого. Короче, предварительные данные говорили: трансгенный картофель эквивалентен оригинальному немодифицированному по всем проверенным параметрам[294].

Можно было начинать эксперименты по кормлению крыс. И вот работа закипела. Вскоре проведены уже несколько первых экспериментов, как вдруг… раздался телефонный звонок.

3.2. В свете софитов

Здесь самое время вспомнить главу 2.2 «Тучи». Эксперимент, о котором мы говорим здесь, происходит на фоне тех самых волнений в обществе: в Европу начинаются поставки первых партий ГМ-сои и кукурузы, люди отвечают маршами протестов, общественные организации высказывают свое недоверие официальным организациям, отвечающим за здоровье людей (какая знакомая нам в пандемию ситуация, не правда ли?), все это сопровождается разнообразными акциями протеста и даже вандализмом. Для СМИ это уже не просто информационный повод, а самая горячая тема. И всем, конечно же, нужно мнение экспертов.

В августе 1998 года в студию передачи World in Action на канале британского телевидения приглашен «ведущий исследователь пищевых продуктов» – доктор Арпад Пуштаи[295]. И вот, когда ведущий задает доктору Пуштаи вопрос о его работе и его отношении к ГМО, тот сообщает, что в их исследовании они установили негативное влияние ГМ-питания на здоровье подопытных животных. А также говорит фразу, которая уже на следующий день облетит мир: «Если бы у меня был выбор, я не стал бы это есть». И «нечестно использовать наших сограждан, как морских свинок»[296], [297].

И грянул гром.

В наши дни вопросами того, как менялось отношение к ГМ-продуктам в обществе, занимаются разные исследователи. И многие из них полагают, что именно этот момент, эта телепередача и стала поворотной[298] – общество получило то «подтверждение от науки», которое полностью удовлетворяло его страхам и опасениям. Выступление и последующая за ним публикация письма (да, это очень важно! Письма, а вовсе не статьи, о чем мы поговорим далее) Пуштаи имели тот же эффект и те же последствия для целой общественно значимой темы, какие имела статья Эндрю Уэйкфилда[299] для темы вакцинации. И в обоих случаях разоблачение последовало очень быстро, но его уже некому было услышать в шуме голосов, получивших такую нужную поддержку их убеждений.

3.3. Где проблема?