Как это было

«Дорогие товарищи, Кир и Владик!

Письмо мы ваше получили и все находимся в добром здоровии, чего и вам желаем. А еще кланяются вам Катька, еще кланяется Пашка, Семка, Коська и я, и еще кланяется Васька и Петька. Пионеров у нас тут нет и комсомольцев нет. Один мордобой по праздникам бывает. И еще сообщаем, что мы очень здорово голодали в эту зиму. Власть нам помогла хлебом, но сейчас уже съели. А мы теперь сделали артель. К Федорову, который с нами разводит кроликов и гусей, собрались батраки и он всем объяснил, как через артель можно дойти до такой жизни, где люди живут в дворцах и все чистые и на обед завсегда щи с мясом, а каша обязательно с маслом, и у всех есть сапоги и штаны. Многие не верили, что может быть такая прекрасная жизнь, и остались у своих кулаков, но шестеро живут теперь артельно. Сейчас мы разводим кроликов и гусей, и ничего нас еще нет, кроме шалаша, а на обед кулеш и рыба. Но вы не думайте худого про нас. Если нет у нас сейчас ничего, так это с того, что мы еще и работать не начали. Насчет книжек хорошо бы такую, где большими буквами описано как ходить за кроликами и за гусями, чтобы давали они больше пользы».

Письмо было прочитано всем и заслужило всеобщее одобрение. Никешка поинтересовался узнать, кто такой папаша этих ребят, а когда Миша сказал, что отец этих ребят — очкастый, Никешка подмигнул смешливо глазом и с дымом выпустил.

Дорогие товарищи, Миша и Костя!

— Ну, и выходит, что над вами очкастики шефство теперь взяли. Мармеладу теперь пришлют. Это уж беспременно… Был я еще когда в царской армии при Керенском, так помню — барыни брали шефство. Письма были. Дескать, дорогой солдатик, посылаем тебе карамельку и желаем успеха… Баловство все это.

— Ребячье шефство это пустое конешно, — сказал Рябцев, — однако работал я в прошлом году вест за двести отсюда, так там мужики устроили машинное товарищество. Устроить-то устроили, да только того нет, сего нет, да и деньжат нехватает. Вот тут-то и пригодилось шефство. Завод один за деревню взялся, и деньгами помощь оказывали и ремонтировать машины приезжали… Ух, пошла деревня вверх.

— Чего ж ты ушел оттуда?

— Местность не понравилась мне. Болото кругом. Тоска смертная. Ну, и ушел. А так ничего было. С комсомольцем одним, который приезжал шеф тоже, значит подружился я в ту пору крепко. А он по механике был спецом. Ты, грит, Рябцов, оставайся. Трактористом будешь. Однако очень места там гиблые. Сердце гниет, как смотришь. Ну, и ушел оттуда.

Чудесное превращение людей в лошадей

Надел Федорова был равен двум с половиной десятинам. Земли как будто и не много, однако запахать такую площадь без лошади было довольно трудно.

Кузя долгое время бродил по наделу, ковырял землю палкой, а когда вернулся в шалаш сказал:

— Да он не трогал ее два года! Попробуй-ка разодрать землицу.

— Зато урожай даст хороший после такого отдыха, — утешал Пронин.

Никешка засмеялся.

— Ты сначала запаши, там и урожай снимай. Урожай-то должон быть хорошим, да вить…

— Да ну тебя! — рассердился Юся Каменный. Толком надо говорить!

— А толк один — пахать надо?

— Пахать не штука, было бы чем!

— А чорт! — выругался Юся, — да что это в самом деле? Будто адиеты стоим, да рассусоливаемся. Чем, чем!? Лопатами перетряхнем — вот чем!

— Напашешь, пожалуй!

— Сколь-нибудь да сделаем!

— Говори, не говори, а от лопаты не уйдешь!

После горячих, но бесплодных споров решено было поднимать землю вручную.

— Ни черта больше не придумаешь! — сказал Юся.

С лопатами в руках двинулись к Федоровскому наделу и молча приступили к работе, взрывая землю и разбивая черенками комья. Проработав час, Юся Каменный бросил лопату в сторону и крепко выругался:

— Чепуха, а не работа!

Тогда все выпрямили спины и оглянулись назад.

За час работы было перепахано вручную несколько метров, а все упарились уже изрядно.