Как две капли воды

Из-за скрытого осуждения семьи дни тянулись еще медленнее. Тейт всего неделю с небольшим как уехал, а казалось, минула вечность.

– Да, Нельсон, страшно скучаю. Думаю, вам трудно в это поверить. Зи, во всяком случае, не верит. Она и гля­деть на меня не хочет.

Он посмотрел ей прямо в глаза с такой суровой прони­цательностью, что она поежилась. Потом сказал:

– Гнусное дело было с этим абортом.

– Я не собиралась никому о нем говорить.

– Кроме Тейта.

– Ну, он-то должен был знать.

– Да? Ребенок был от него?

Она колебалась лишь секунду:

– От него.

– И ты удивляешься, почему мы так с тобой непривет­ливы? Ты убила нашего внука. В моих глазах это непро­стительно, Кэрол. А как к Тейту относится Зи, ты и сама знаешь. Не станешь же ты ожидать, что после такого по­ступка она кинется тебе на шею?

– Не стану.

– При том, какой матерью она всегда была для маль­чиков, ей и помыслить невозможно о том, что ты натво­рила. И, говоря по чести, мне тоже.

Эйвери взглянула на раскрытый семейный альбом, ко­торый держала на коленях. Когда вошел Нельсон, она рассматривала давние снимки, запечатлевшие совсем юную красавицу Зи и статного удальца Нельсона в голу­бой летной форме. Были здесь и детские фотографии Дже­ка и Тейта, сделанные в разное время. Типичная амери­канская семья.

– Зи наверняка тяжело пришлось, когда вы отправи­лись в Корею.

– Само собой. Я ведь оставил ее одну с крошечным Джеком.

– А Тейт родился уже после войны, верно?

– Да, почти сразу.

– Он был совсем маленьким, когда вы переехали в Нью-Мексико. – Эйвери снова принялась листать альбом в надежде, что он добавит какие-нибудь подробности к голым фактам, которые она с таким трудом для себя уста­новила.

– Куда меня послала армия, туда я и поехал, – пояс­нил Нельсон. – Сущая глухомань. Зи прямо возненавиде­ла пыль и пустыню. А заодно и мою работу. В те времена летчиков-испытателей не очень-то берегли.

– Как не сберегли вашего друга Брайана Тейта?

Его черты разгладились, словно он мысленно вновь переживал свои лучшие дни. Потом грустно покачал го­ловой.

– Я тогда как будто потерял кого-то из родных. Даже оставил испытательные полеты, как-то к ним остыл, а если ты остыл, то имеешь больше шансов разбиться. Мо­жет быть, так и случилось с Брайаном. В любом случае, умирать мне не хотелось, слишком многое я еще собирался в жизни делать. Меня перевели в Лекленд. По крайней мере, какой-никакой дом. Подходящее место, чтобы рас­тить детей. Отец мой уже состарился, после его смерти я вышел в отставку и завел ранчо.

– Но вам по-прежнему хочется летать?

– Ну… да что там, конечно, – признался он с усмеш­кой, точно осуждая самого себя. – В мои-то годы, а я все помню, как было там, наверху. Ни с чем не сравнимое чувство. Как, кстати, и во время разговоров с другими летчиками за кружкой пива. Женщине не понять, что зна­чит иметь таких друзей.

– Таких, как Брайан?

Он кивнул.

– Он был замечательным пилотом. Лучшим из нас. – Улыбка сбежала с лица Нельсона. – Но он стал без­рассудным и поплатился за это жизнью. – Тут глаза полковника утратили задумчивость и вновь обрати­лись на Эйвери: – Все мы расплачиваемся за свои ошибки, Кэрол. Иной раз вроде и сойдет с рук, а потом выходит, только до поры. Рано или поздно ошибки напомнят о себе.

Чувствуя неловкость, она отвела взгляд:

– То есть вам кажется, что именно это со мной и про­исходит из-за аборта?

– А разве нет?

– Очень может быть.

Он подался вперед, упершись локтями в колени:

– Ты уже расплачиваешься стыдом, который тебя му­чает. Остается надеяться, что за твою ошибку не придется отвечать хотя бы Тейту, и он не проиграет выборы.

– Я тоже на это надеюсь.

Несколько мгновений он пристально ее изучал.

– Ты сама знаешь, Кэрол, с того дня, как ты вошла в нашу семью, я много раз вставал на твою защиту и неод­нократно принимал твои слова на веру.

– Что вы имеете в виду?

– Ни от кого не укрылось, насколько ты изменилась после катастрофы.

Сердце Эйвери заколотилось. Значит, они обсуждали между собой происшедшие с ней перемены?

– Да, я изменилась. И надеюсь, к лучшему.

– Согласен, но Зи считает это сплошным притворст­вом. Ей кажется, что ты просто прикидываешься, что твоя тяга к Мэнди чистая игра, а Тейту ты вдруг стала выка­зывать такое внимание, чтобы сохранить его хорошее отношение и уехать с ним в Вашингтон.

– Не очень-то лестная рекомендация… – не удержа­лась Эйвери. – А вы сами что думаете?

– Думаю, что ты красивая, умная женщина – слиш­ком умная, чтобы начать воевать со мной. – Он резко ткнул в ее сторону пальцем. – Лучше тебе и впрямь быть такой, какой ты притворяешься. – Несколько секунд с его лица не сходило неприязненное выражение. Внезапно он широко ухмыльнулся: – Но если ты действительно стараешься загладить ошибки прошлого, что же, хвалю! Чтобы победить на выборах, Тейту необходима стопро­центная поддержка всей семьи.

– Моя стопроцентная поддержка ему обеспечена.

– Большего и желать нельзя. – Он встал, но у дверей обернулся. – Веди себя как подобает жене сенатора, и со мной у тебя никогда не будет неприятностей.