Как две капли крови

Ибрагим Владимирович собрал остаток своих сил и бросился к солдату, в которого стрелял эмир. Командир роты наделся, что бронежилет выдержал удар пули, сперва убедился в этом, только потом потерял сознание и уткнулся лицом в каменно-земляной пол.

Возвращение в сознание было мучительным не только от физической боли, но и от душевной. Появилось ощущение громадной, великой потери. Иначе и быть не могло. Ведь Ибрагим Владимирович был уверен в том, что теперь он навсегда потерял даже гипотетическую возможность встретиться с братом. Старший лейтенант явственно осознал всю тяжесть и значимость понятия: «Этого никогда больше не будет».

Даже малая потеря, связанная с понятием «никогда», давит на человека морально. Что же тогда говорить о надежде, с которой он жил много лет.

Да и физические страдания тоже давали о себе знать. Сильно болела спина. Каждое шевеление отдавалось болью в крестце и выше, вплоть до самых лопаток. Голова старалась не отстать от спины.

Санинструкторы сменили повязки на руках и ногах старшего лейтенанта, но раны, нанесенные осколками, все равно кровоточили. Особенно сильно та, которая находилась на левой руке. Той самой, что обхватывала горло эмира Ибрагима аз-Захари, когда Ибрагим Владимирович придушил его, не дал ему возможности оказать сопротивление.

Командир разведывательной роты не чувствовал, как солдаты поднимали его на поверхность. Он находился без сознания. Возможно, оно само отключилось от боли, чтобы облегчить его страдания. Человеческий организм представляет собой мудрый механизм, который сам отлично знает, когда и что ему делать, и выполняет это чаще всего совершенно правильно.

В себя старший лейтенант Крушинин пришел только в соседнем ущелье. Спецназовцы вынесли его туда по тому самому пути, которым убегали остатки банды вместе с эмиром. Командиру разведывательной роты там же, на месте, была оказана первая помощь. Санитарный вертолет к тому моменту был уже вызван. Пока бойцы его ждали, они вытащили из пещеры тела убитых бандитов.

Подполковник Нурсултанов записал сбивчивые показания старшего лейтенанта, который не пожелал сразу, без обдумывания ситуации, откровенничать. При этом следователь убедился, что никто, кроме Анчара, не мог опознать эмира. Его лицо видел еще только тот самый солдат, в которого главарь банды выстрелил из своего автоматического карабина. Однако солдат смотрел на Темирхана только какую-то долю секунды, потребную тому на то, чтобы поднять ствол и нажать на спусковой крючок. Полагаться на его память старший следователь тоже не хотел.

А живых бандитов рядом сейчас не было. Пленные боевики уже были отправлены вертолетом в Махачкалу, в следственный изолятор временного содержания. Поэтому Латиф Абдулмеджидович приказал бойцам Росгвардии переложить раненого командира роты спецназа военной разведки на сдвоенную плащ-палатку и медленно пронести его рядом с бандитскими телами, разложенными в один длинный ряд.

Таковых оказалось двадцать восемь, хотя Ибрагим Владимирович считал, что вместе с землекопами в банде должно остаться двадцать пять человек, плюс к этому еще и эмир. Два человека были лишними. Значит, старший лейтенант ошибся в подсчетах, или же кто-то из пленников обманул его.

Тем более что старший лейтенант Соколовский, первым вырвавшийся наружу из-под земли, доложил, что трое бандитов все же ушли в горы. В преследование двинулось отделение первого взвода. С ним пошел снайпер скалолазов со своим «Кордом». Никаких сообщений от них пока не поступало. Связь с отделением отсутствовала, однако в горных условиях это считалось нормальным и беспокойства не вызывало.

Ибрагим Владимирович даже с больной головой подсчитал, что лишних покойников тут оказалось пятеро. Когда солдаты проносили его рядом с убитыми бандитами, чтобы он опознал эмира, никто рядом, кажется, еще не знал, что Ибрагима аз-Захари в реальности зовут Темирханом Аслановичем Ниязовым или же Темирханом Латифовичем Джабраиловым. Ни один человек не догадывался, почему эмир взял себе в качестве псевдонима имя Ибрагима.

Сам старший лейтенант откровенничать не рвался. Но он понимал, что увидеть убитого брата ему будет очень тяжело, несмотря на то что тот был откровенным врагом, очень опасным и весьма качественно обученным. Крушинин даже обрадовался, когда закончил осмотр тел, а Темирхана среди них так и не нашел.

К командиру роты, лежавшему рядом с пятью разведчиками, получившими ранения, подошел старший лейтенант Соколовский и доложил:

— На связь вышло первое отделение моего взвода. Парни ведут бой. У них двое раненых.

— Помощи просят? Так отправь им ее.

— Никак нет, командир. От помощи они отказываются. Из бандитов там только один остался. Двое уже кончились. Их снайпер снял.

— Ты уверен? Может, они только ранены? — В этих своих словах командир роты сам слышал надежду.

Темирхан мог оказаться в числе тех троих боевиков, которые пытались скрыться. Лучше было бы увидеть брата среди раненых, чем опознать тело.

— Пуля «Корда» раненых не оставляет.