Как читать книги

Он закрыл лицо руками, переживая теперь не прошлое, а настоящее. Молодняку в книжном он, должно быть, показался злодеем из фильмов ужасов, которые они постоянно обсуждают, разрушил их уютный мир грохотом падающих инструментов, водопадом осколков синего стекла. И, боже милостивый, Харриет Ларсон – она знала, как его зовут; она знала его имя, и вот ее милые губы от ужаса сложились в идеальную букву О. Ведь она могла подумать, что он собирался напасть на девушку! Неужели она так подумала? Но он вовсе не нападал, он защищался. Он защищался от внезапных ножей памяти, прикрывшись этим синим стеклом, надеясь, что Харриет ничего не увидит через него.

Остаток дня Фрэнк провел в гараже, протирая все подряд: штангенциркули, пассатижи, напильники и измерительные приборы, это занятие успокаивало мысли. В помещение вползали сумерки, когда он заметил коробку с блестками, которую соорудил из палочек от мороженого один из детсадовцев Лоррейн. Фрэнк хранил в коробке гвозди. И в этот момент он понял, что гараж – единственное место в доме, не пропитанное насквозь духом Лоррейн. Он до сих пор видел дом ее глазами: выбранные ею обои, вазы и стулья. Из-за Кристи он ничего не менял. Гараж же и сейчас, и всегда принадлежал только ему.

Где бы ни обитала ныне его жена, какую бы тварь божью ни населяла теперь ее душа, он желал ей мира, пусть он, да простит его Бог, и не мечтал вернуть ее к жизни, ведь сколько горя и смятения чувств он пережил. «Однако я был предан ей до конца, – думал он. – Отсиживал там день за днем, зная то, что знал. Они жалели меня, как им и было положено, они назначили цену, которой я не хотел, и девушка поплатилась».

Глава 11

Харриет

– Погоди-ка, – сказала Софи, – одну секунду.

Она бросила сумку на стул, но промахнулась и подошла к Харриет, которая стояла у плиты и помешивала ризотто.

– Ты что, пригласила на ужин заключенную?

– Да, пригласила.

Ризотто пах восхитительно, розмарин и грибы, любимое блюдо Лу. Почти двадцать лет ушло у нее на то, чтобы расширить вкусовые горизонты мужа, любившего мясо с картошкой. Теперь она жалела обо всем том, что ему никогда уже не доведется открыть для себя, – он умер, не успев попробовать ни козьего сыра, ни вяленых помидоров, ни тапенада. Его поздняя зрелость была бы полна удивительных открытий.

– Ты же обещала быть осторожной, тетя Харриет.

– Ничего подобного я не обещала. – Харриет отодвинула племянницу в сторону, чтобы достать соль. – Кстати, она не заключенная.

– Ну бывшая. – Софи все крутилась возле Харриет, распространяя запах духов и мусса для волос, но тут звякнул мобильник, она взглянула на экран и отошла.

– Не говори кузинам, – предупредила Харриет.

– Это Луис, – ответила девушка. – Мы идем в кино.

На ней был один из ее легкомысленных «мятых» топов с цветными всполохами, а к нему – оранжевые сапоги, в которых она щеголяла месяцами.

– Хорошо вам провести время, – сказала Харриет. Племянница снова к ней придвинулась. – Рукав подпалишь, – предупредила Харриет.

Софи отступила, принялась тыкать в экран телефона.

– Я думала, что есть правила.

– Я думала, что мы с этим разобрались.

– Я отозвала кузин. Ты должна сказать мне спасибо.

Харриет поняла, что ни в какой сговор девчонки не вступали. Это Софи забила тревогу и растравила ее дочерей, заставив волноваться по поводу «доверчивого» материнского характера. Раз в неделю они звонили, чтобы сказать, что любят, спросить совета в отношении детей и мужей, посетовать на работу, друг на друга и на английскую погоду. Энни и Эллен считали, что мать должна волноваться за них, почти в пяти тысячах километров они упрямо оставались ее маленькими девочками. Им еще предстоит научиться любить мать по-взрослому.

Мыслью о том, что дочери и племянница сговорились, она просто-напросто льстила себе.

– А можно мне остаться на ужин? – спросила Софи.

– У тебя же планы.

– Уже отменила. – Софи помахала мобильником.

– Я тебя не приглашала.

– Но я здесь живу.

Харриет рассмеялась.

– Оставайся, если обещаешь хорошо себя вести.

– Почему ты думаешь, что не буду?

– Потому что ты дочь своей матери. – Она наставила деревянную ложку на Софи. – Меня не нужно защищать от приглашенной на ужин гостьи. Это она нуждается в защите. От всего мира. – Харриет постучала ложкой по краю кастрюли, протянула Софи: – На, мешай.

Софи отложила телефон и, задумчиво сощурившись, принялась помешивать.

– Знаешь, что я думаю?

– Ой, лучше не начинай.

– Что не начинать?

– Проявлять свое назойливое упорство. Ни один атом в твоем характере не претерпел изменений с тех пор, как тебе было три года.

Софи фыркнула.

– Если уж говорить о постоянстве характера, думаю, что твоя гостья – это запасной вариант, чтобы заполнить опустевшее гнездо.

– Ты мешай, мешай, – сказала Харриет.

– Я была первый вариант.

– Ладно, возьму твою идею на заметку, Софи. – Харриет с шумом рылась в ящике с серебром. – Только она нелепая.

– Сколько ей лет?

– Еще ребенок. Моложе тебя. Мешай.

– Ты знаешь, за что она сидела?

Харриет протянула ей полную руку столовых приборов.

– Если не можешь справиться с помешиванием, тогда накрой, пожалуйста, на стол.