Как было на самом деле. Миражи Европы

Здесь же мы фиксируем тот факт, что в романовской истории Руси-Орды сюжет о «долгом упрашивании Бориса принять царство» считается важным и его сделали популярным. Пушкин красиво описал. В известной опере Мусоргского «Борис Годунов» эта сцена является одной из ключевых (первая картина Пролога). В кино неоднократно показывали. В общем, постарались внедрить в умы людей «нужную картинку». Следовательно, есть все основания ожидать, что и в английском отражении под названием «Ричард III» громко прозвучит эта запоминающаяся история. Ведь Шекспир, как мы уже видели, во многом аккуратно и послушно следовал именно романовской пропаганде. И опять-таки наш прогноз блестяще оправдывается. Судите сами.

Открываем Шекспира, седьмую сцену третьего действия. Ричард III и Букингам обсуждают – как лучше организовать коронацию Ричарда на царство. Ожидается шествие мэра со свитой и горожанами, чтобы просить Ричарда принять венец.

«Букингам: Сейчас он будет здесь. Не позабудьте прикинуться встревоженным; не вдруг вы соглашайтесь выслушать его. Молитвенник меж тем в руках держите. Да, надобно, милорд, чтоб вы стояли между двумя священниками. Я на эту святость и налечь намерен. Затем не вдруг склоняйтесь, как девица; ТВЕРДИТЕ «НЕТ», а делайте, что надо.

Глостер (Ричард III – Авт.): Иду – и если ты запросишь так, как сильно я отнекиваться стану, то без сомненья все пойдет на лад» [971], т. 1, с. 386.

Входят лорд-мэр и граждане. Перед ними предстает Ричард меж двух священников и с молитвенником. Пришедшие просят Ричарда принять венец. Ричард отказывается. Тогда Букингам начинает спектакль, взывая к чувству долга Ричарда. Эта сцена упрашивания длинная, мы ограничимся лишь краткими цитатами, хорошо передающими суть дела.

«Букингам: Так знай же, герцог, в чем вина твоя: ты отступился от верховной власти, от трона пышного, от скиптра предков, от места своего, от прав рожденья…

Спасая край, всем сердцем просим мы, чтоб ты, светлейший герцог, на себя заботы принял мощного правленья… как кровный властелин родного царства. Вот почему, в собраньи верных граждан, и любящих, и преданных тебе, по просьбе их, усиленной и жаркой, ТЕБЯ МОЛИТЬ МЫ ВСЕ ПРИШЛИ СЮДА.

Глостер: Не знаю я, чем должно встретить мне по сану моему такую просьбу: в молчании уйти ли прочь от вас, иль горьким словом встретить дерзость вашу? … За преданность – благодарю я вас, но беден я заслугами, и ваших великих просьб принять я не могу», с. 387.

Далее следует длинное лицемерное рассуждение Ричарда, что он, дескать, никак недостоин короны, а потому просит подыскать другого короля. Букингам ему, ясное дело, страстно возражает и настаивает: «возьми корону». Лорд-мэр и горожане горячо присоединяются.

«Лорд-мэр: Не откажи нам в том, светлейший лорд, о чем тебя граждане умоляют…

Глостер: О, горе мне! Зачем забот таких всю груду вы мне валите на плечи? Я не гожусь для царского величья…

Букингам: … С таким решеньем мы идем отсюда домой, друзья: нам нечего просить.

(Букингам и граждане уходят).

Кэтсби: Любезный герцог, воротите их, примите просьбу…

Глостер: … Ну, так и быть – верни их. Я не камень! …

(Входят опять Букингам с гражданами).

Глостер: … Я ВИЖУ, ЧТО ВОЛЕЙ ИЛЬ НЕВОЛЕЙ Я НОШУ ТУ ОБЯЗАН ВЗЯТЬ СЕБЕ…

Букингам: Прими ж теперь привет, тебя достойный: да здравствует надолго Ричард наш, Британии великий повелитель! … Угодно ль будет, государь, короноваться завтра же?

Глостер: Если вы на то решились твердо, Я СОГЛАСЕН», с. 388–389.

ВЫВОД. Так взошел на престол Ричард III. Как мы видим, английский рассказ практически точно по сути воспроизводит романовскую версию упрашивания и коронования Бориса Годунова. Романовы объявили Годунова узурпатором, незаконным царем. Ричарда III тоже считают узурпатором.

8. Страхи-видения Бориса Годунова и страхи-видения Ричарда III при воспоминании об убийстве мальчика-царевича

Романовская версия, негативно относящаяся к Годунову, говорит, что Борис стал подвержен суевериям, начал питать склонность к чернокнижию, к прорицателям. Дескать, его угнетали слухи, что он виновен в смерти царевича Дмитрия. Особенно эти страхи обострились, когда появился его противник, объявленный Романовыми «самозванцем Лжедмитрием». «Обуреваемый страхом перед самозванцем, Годунов не раз засылал в его лагерь тайных убийц. Позже он приказал привезти в Москву мать Дмитрия и выпытывал у нее правду: жив ли царевич или его давно нет на свете» [777], с. 179.