Как Баба-Яга кафе открыла

Кащея как ветром сдуло. Его и так ветром сдувало, скелет всё-таки… А тут прямо как ураганом выдуло из бабкиного кафе.

6.

Потом много ещё кто приходил. Один раз даже Дюймовочка заглянула. Хоть она и не местная. Так тихо стучала, что еле услышали.

— Я, — говорит тихим-тихим голоском, — приехала на сказочный симпозиум.

— Сип… смип… Чего?! — бабка ладонь к уху прикладывает.

— Симпозиум. Ну, это научная конференция такая, — Дюймовочка объясняет. — Из разных стран приехали герои сказок. Я вот, например, из Дании.

— В каком, в каком издании? — Кот интересуется.

— Да нет, это два слова, — улыбается Дюймовочка, — не «издании», а «из Дании»… Страна такая, Дания. Там сказочник жил великий, Андерсен звали. Он меня и придумал. Шла я, шла на симпозиум, и проголодалась. А тут смотрю — как раз кафе.

— А что вы предпочитаете кушать? — Яга спрашивает грустно.

— Я ем сладкую цветочную пыльцу, — щебечет Дюймовочка. — А пью росу, которую нахожу на листочках. У вас такое есть?

— Цветы у меня дохнут, извиняюсь, — вздыхает бабка. — Энергетика плохая, я всё-таки ведьма. Потому и пыльцы никакой нет… А роса — так это ж на листочках. А листочки, опять же, не у меня, а в лесу. Пей сколько хошь. Для этого и в кафе ходить не надо. Голову морочить.

— Какая вы грубая бабушка, — пищит девочка. — Ладно, хоть котика поглажу…

— Мяу, не надо меня гладить! — ворчит Кот. — Ходят всякие, гладят, а у меня потом блохи заводятся.

— Так я что, по-вашему, блохастая? — от обиды на глазах Дюймовочки показались крошечные слёзы.

— Ну а чего? Ты и сама как блоха: и мелкая, и пищишь.

— А разве блохи пищат?

— Не сбивай с мысли, мяу! — злится Кот. — Вспомнил я тебя: это ты в своей сказке — то с жуками водишься, то с лягушками, то с мышами да с кротами… По-любому блохастая, мяу!

— Я же в конце сказки за принца эльфов замуж вышла, — шелестит Дюймовочка.

— А эльфы кто, мяу? — бурчит Кот. — Видел я твоего принца на картинке: такая же блоха, только в короне!

— Иди, иди, девчонка, на свой сип… зим…на свой спинозиум, — бабка бурчит, — будет тебе по дороге и пыльца, и роса.

— И овса! — закончил Кот в рифму.

— Зачем мне овса?.. — плачет Дюймовочка.

— Да это не тебе, это ежели Сивку-Бурку встретишь, мяу…

7.

А на другое утро Баба-Яга проснулась от криков за окном. Подскочила, кряхтя, подошла к окошку, а там — все-все-все: и Курочка Ряба, и Змей Горыныч, и Колобок, и Сивка, и Кощей, и Дюймовочка, и другие — все, кто заходил в её кафе и ушёл голодным, а иногда и обруганным.

Стоят и голосят дружно:

«Бабке дружно скажем «Фе!

Закрывай своё кафе!

Не умеешь — не берись,

И отсюда уберись!»

Бедная Баба-Яга взяла кочергу на всякий случай, высунулась из-за двери осторожно. А, увидев Ягу, все ещё громче закричали:

«Бабке дружно скажем «Фу!»,

А Кота запрём в шкафу!

Ни на что вы не годны,

Мы ужасно голодны!»

Тут уж и Кот, услышав про себя, спрыгнул с печки и тихонько, на мягких лапах, подошёл к двери, встал рядом с бабкой, ухо осторожненько высунул, прислушивается.

А во дворе всё кричат:

«Бабке дружно скажем: «Прочь!»

Да, покушать мы не прочь,

Но — не в эдаком кафе…

Бабке дружно скажем: «Фе!»

Бедная Баба-Яга, отчаявшись, решила разогнать митингующих кочергой. Кочергу свою бабка очень любила, мыла её, заворачивала в газетку. Газетку ей теперь пришлось снять и развернуть… И вдруг мелькнуло перед глазами Яги название статьи в газетке: «Как мы ходили в кафе «Теремок».

— Что за кафе «Теремок»? — пробормотала Яга и, прикрыв дверь, стараясь не прислушиваться к крикам во дворе, стала быстро читать. Тут же рядом Кот пристроился, тоже читает. Всё-таки брат у него — учёный, как мы помним, вот и наш Кот тоже не дурак, читать умеет.

И читает Баба-Яга статью, и удивляется, и видит, какое чудесное это кафе «Теремок». И кушанья там какие угодно, на любой вкус, даже самый привередливый — и блины разные, и котлеты, и гарниры всяческие, и супчики, и напитки… Чего только нет! А обращаются там к посетителям вежливо. Нет такого: «Чего припёрся?» И про коня в пальто не шутят, и вообще. Только — «Здравствуйте, сударь, здравствуйте, сударыня»…

Дочитала Баба-Яга статью, кочергу убрала, на крыльцо вышла, а Кот за ней.

Все бабку увидели, как давай голосить снова. А она руку подняла — мол, тихо!

И Кот ещё подтвердил как можно громче:

— Мя-я-яу!!! Тишина! Бабка говорить будет.

Ну, все притихли.

И стала Баба-Яга говорить. Извиняться. Мол, не права была, кафе надо с умом открывать. И вежливой надо быть. И разнообразие вкусов учитывать. И прочее, и прочее… И всё она непременно исправит. И будет у неё скоро не кафе — загляденье! И объеденье, конечно же.

— И обращаться к вам, милые мои, буду я только так: сударь да сударыня!

— Даже к лошади, ко-ко-ко? — удивляется Курочка Ряба, и на Сивку-Бурку крылом показывает.

— Я не лошадь, я конь, — фыркает Сивка. — А почему бы и нет? Я вполне себе сударь, одно пальто чего сто́ит.

— А ко мне как будешь обращаться, хо-хо? — Змей Горыныч спрашивает. — У меня ж три головы! Так я — один сударь получаюсь или сразу три сударя?

— Мяу! Снизу — один сударь, сверху — три! — Кот отвечает уверенно. — Чего тут непонятного?