-Чем-нибудь покрепче, – со смешком отозвалась Кристина.
-Это само собой, –хмыкнула я и попрощавшись, поспешила домой.
Крис приехала, как и обещала – через час. Пунктуальность была одной из ее отличительных черт. Но как только девушка вошла, я потеряла дар речи. Образец женственности и утонченности вдруг превратился в девчонку с далекой глубинки, причем полностью лишенную даже намека на вкус: объемное зимнее пальто размера на два больше Кристины, спортивные штаны мышиного цвета и уги, но самым нелепым в ее образе были очки.
Они меня насторожили и напугали, особенно, когда Кристина, сняв верхнюю одежду, так и осталась в них. Я, не скрывая своей озадаченности, сверлила сей аксессуар тревожным взглядом, и Кристина тяжело сглотнув, медленно сняла их, повергая меня в ужас. Дело было даже не синяке под глазом, а в этом бескровном лице. Оно было похоже на застывшую маску. Маску боли, скорби и безнадеги. Перемены были настолько разительные, что я на мгновение растерялась. Кристина у меня всегда, несмотря на свою отстраненность и сдержанность, ассоциировалась с чем-то ярким, живым. Дело не в болтливости или суетности действий, а в энергетике, исходящей от человека.
Если бы меня попросили охарактеризовать ее в трех словах, то первое, что пришло бы на ум – мягкая, медовая, теплая. Сейчас же передо мной был живой труп, и я боялась узнать, как произошло «убийство». Кристина мало говорила о своей жизни, но и того, что я знала, было достаточно, чтобы понять – жизнь у этой молодой, прекрасной женщины похожа на бесконечную борьбу.
Встретив Кристину, я никогда бы не подумала, что ей уже тридцать и она мама десятилетнего мальчика, в котором черпает силы, чтобы каждый день просыпаться и продолжать борьбу за любовь, за благополучие семьи, за свое место в этой жизни. А она именно борется! Два года за жизнь мужа, который в результате остался инвалидом второй группы, а теперь с его ожившими демонами. Хотя Крис утверждала, что Павел замечательный человек, но глядя на ее лицо, я хотела, чтобы этот «замечательный» ублюдок провалился сквозь землю.
Видимо, все, что я думала отразилось на моем лице, потому что Крис сразу же с горькой усмешкой пояснила, указав пальцем на гематому:
-У моей свекрови отличный бросок.
-Она что, ударила тебя?!– воскликнула я, пораженная настолько, что в голове не укладывался этот кошмар. Не то, чтобы для меня было бы нормой, если бы ее ударил муж, но так бывает, увы. А вот о драчливой свекрови я впервые слышу.
-Нет, что ты!– улыбнулась Крис, качая головой. – Она для этого слишком интеллигентна, но также она истеричка, а потому бросаться тем , что под руку попадет для нее вполне нормально.
-Это не смешно, Тин, совсем не смешно. Этой женщине нужно лечиться! Что она себе позволяет?! –взорвалась я, не в силах слушать эти полные обреченности подколы.
-Она считает, раз мы живем в ее доме – значит она может позволить себе абсолютно все. Моя ошибка в том, что когда я продавала нашу квартиру, все мои мысли были лишь о Паше. Только бы он выжил! Будущее казалось мне чем-то призрачным. А сейчас оно обрушилось на меня непосильным грузом и такое чувство, что еще чуть-чуть и раздавит, –прошептала Крис обессиленно, и я не нашлась с ответом.
Знаете, бывают такие ситуации, когда чей-то праведный гнев и вопли вызывают только опустошение. Это был как раз тот случай. Я не знала всех нюансов, но на все сто уверенна, что будь выход, Кристина бы приложила все усилия, чтобы выкарабкаться из сложившегося положения. Она не из тех женщин, которые покорно принимают удары судьбы, она из тех, кто сам кузнец своего счастья. Поэтому я не видела смысла в том, чтобы кричать « Вам нужно что-то делать! Так нельзя!» и прочее. Крис бы сделала, если бы была такая возможность.
Все, чем я могла помочь, так это внимательно выслушать и поддержать. Этой сильной женщине нужно было побыть хотя бы в этот вечер слабой: поплакать, посетовать, поистерить. Иногда это нужно, особенно, если все ложиться на хрупкие женские плечи.
Я отвела Кристину на кухню, мы молча выпили. Коньяк был до дрожи обжигающим, терпким и невыносимо горьким, но так даже лучше. Хотелось чего-то настолько горького, чтобы заглушить горечь на сердце. Ведь говорят, что клин клином вышибают. Некоторое время мы сидели молча, погруженные в свои мысли.
Собственные проблемы теперь казались мне смехотворными. Стало стыдно, что я распустила сопли и жалела себя, будучи здоровой, живущей в достатке в то время, как люди не опуская рук, преодолевают такие трудности, как Крис. В жизни все относительно благодаря сравнительному анализу.
-А что Паша? Вы с ним тоже разругались? – спросила я спустя несколько минут, наполняя в очередной раз снифтеры.