Кай

– Зеркало разума избрало ее для своей защиты. И знаешь, это правильный выбор. Человек лучше других подходит для этой роли, ведь у альвов на уровне инстинктов заложено копить свою силу и искать все больше могущества. – Ладонь Сеятеля медленно потянулась к груди Кая. Замерла, дрожа, а после вновь продолжила движение. – Даже теперь. Осколок почти не чувствуется в летние месяцы, но я ведь знаю, что он там. – Маки, вышитые на его шейном платке, замерцали. – И меня тянет к нему, я хочу испить его силы. Растворить в себе и поглотить целиком…

Кай нахмурился и сделал шаг назад, осматривая пол под ногами и размышляя о том, какими способами можно вразумить вечное существо, если до этого дойдет. Но Соманн вдруг дернул плечами, опуская ладонь с золотыми ногтями.

– Только мне нельзя, – с искренним разочарованием произнес он, запрокинул голову, обнажив дернувшийся кадык, и провел рукой по волосам. – Йенни меня убьет. Не говоря уже о нашей разрушенной дружбе. И с этим ничего не поделаешь. Кстати, у альвов с ментальной магией разум преобладает над инстинктами. Хотя даже мне сдерживаться нелегко.

– Вы знаете, как Осколок оказался во мне? – спросил Кай, не ожидая ответа. Похоже, даже Йенни не знала, как он попал в его сердце.

«Йен-ни-и…» – повторил Кай про себя, словно смакуя дорогое вино. Соманн был прав, он догадывался, что это имя принадлежит ей. Да и лишь глупец не поймет. Но то, что Дева Льда когда-то была смертной, он и предположить не мог.

Кай вспомнил ее идеальное лицо и рассеченную бровь, что можно было назвать единственным изъяном, задайся кто-то целью найти его. Возможно, тот шрам остался у нее от смертной жизни…

– Чего не знаю – того не знаю, – пожал Сеятель плечами. – Йенни тоже этого не делала. Вот так загадка, да? – Он поцокал языком.

Челюсти на лице Кая напряглись, подчеркивая контуры его лица. Кай столько раз упускал шанс расспросить ее… Теперь уж медлить он не станет.

– Ты попросил год у Йенни, чтобы создать полотна. У тебя осталось всего несколько месяцев, это чертовски мало даже по человеческим меркам. Не жалко тратить на них время? Люди ведь так неблагодарны. А ты, вместо того чтобы израсходовать отведенный срок на себя, занимаешься такими бессмысленными для многих вещами. Думаешь, они это оценят? – Соманн кивнул на прихожан, не успевших уйти из церкви, обводя их полным сомнения взором,

Кай опустил голову, его взгляд коснулся красок на палитре.

– Вы сами помогли мне выжить, зная о моих намерениях.

– Но я ведь не думал, что ты в самом деле будешь лишь рисовать! – усмехнулся Песочный человек – его восторгал этот факт. – Люди принесли тебе много страданий.

– Но ведь хорошее тоже было, – отозвался Кай, в первую очередь вспоминая свою бабушку, которая его вырастила и отдавала ему всю себя до последнего дня. – Оценят или нет полотна? Это сложный вопрос. Я вкладываю свою душу в то, что делаю. Почувствует ее далеко не каждый. Многие не заметят, кто-то постарается обесценить чужой труд, а малая часть – поймет. Поймет меня и то, что я собирался донести. Ради последнего стоит творить и жить.

Его взгляд потух, сознание словно унеслось за пределы тела. Ему вспомнились вечера, когда он мучился отсутствием идей, корпел над полотнами, нанося мазок за мазком. Учитель говорил, что у Кая талант, но, несмотря на это, ему ничего не давалось легко. Едва ли не каждая картина испивала его силы до дна.

Послышались хлопки. Соманн от души ему аплодировал, привлекая и без того немалое внимание. Но на его лице было написано искреннее восхищение.

– Как поэтично! Как высокопарно! Ты никогда не хотел стать политиком? Я в последнее время люблю, развлекаясь, посещать заседания чиновников в столице. Многие там в похожей манере разговаривают, – доверительно сообщил он и добавил: – Люди по театрам ходят, а я страсть как люблю по имперскому правительству гулять. И угадай, где представления увлекательней?

– Предположу, что в правительстве, – сказал Кай, возвращаясь к фреске.

– Верно, дорогой.

Кай на мгновение прикрыл глаза. Его слух немного резало то, как Сеятель пристрастился его называть.

– Почему вы явились наяву? С вашими способностями увидеться с человеком довольно просто, – заметил Кай, двигая лестницу, прислоненную к стене, чуть вправо.

– Нет уж. – Соманн мгновенно изменился в лице – помрачнел и искоса глянул на Кая. – Мое поле золотых цветов бесценно! А твои розы ужасные. Душить невинные цветы!..

– Кажется, в тот момент вы устроили все для отвлечения, пока меня пытались убить.

– И что? Это ведь все равно не повод издеваться над моими цветами.

– Многие бы посчитали иначе.

– Хм… возможно. Но у каждого свои приоритеты.

– Розы появились из-за Осколка во мне? – спросил негромко Кай. Если их беседу подслушают, это обернется бедой, для которой было пока не время.

– Без сомнений. Иначе откуда? Позволь тебя разочаровать, если бы не Осколок, ты был бы обычным человеком. Не больше и не меньше.

Кай кивнул на его слова.

– Сколько тебе лет? – вдруг поинтересовался Соманн.

– Почти восемнадцать. Будет через пару месяцев. Но вы и так это знаете.