Кафешантан. Рассказы

Рябинин с биением сердца, вдруг взволновавшись от решительного тона Митьки, встал и последовал за приятелем, сознавая, что он идет на преступление; но, вместе с тем, он не мог сам противостоять Митьке и обстоятельствам. Словно поняв его состояние, Митька, идя по улице, поворотил к нему голову и сказал серьезно, оглядывая его испытующим взглядом:

— Ты смотри, не опешь, может быть, куражу нет, так лучше не иди, оставайся, я тебя не неволю, сам пойду.

— Нет, нет, будь спокоен, — дрожащим голосом ответил Рябинин, который, хотя продолжал волноваться при приближении решительной минуты, но все-таки был несколько задет недоверием Митьки: ему было стыдно сознаться в своей слабости.

— Смотри, не подведи, а то будем иметь работу. Я тебя настороже поставлю, если найдем дело, — начал объяснять Митька. Когда увидишь, что кто идет, сейчас же подымай шухер — свисти. Слышишь...

— Слышу... — тихо ответил Рябинин.

— А сам беги направо, а я налево.

— Хорошо.

— То-то, потому что-нибудь надо выдумать, так нельзя...

Приятели вели эту беседу на углу большой торговой площади, оживленной и шумной от большого количества народа, торгующего и покупающего. Митька, обращаясь к Рябинину с разными проектами, осматривался по сторонам, ища знакомых и вообще чего-либо интересного. Как вдруг у тротуара, на котором стояли приятели, с грохотом остановились дрожки, и на тротуар соскочил средних лет господин с большими усами на красном лице; на голове его была, фуражка с красного же цвета околышем, на ногах высокие сапоги.

— Виноват, молодой человек, — обратился он к Митьке, несколько удивившемуся такому обстоятельству, — не найдете ли вы возможным продать мне вашего пса?

Митька покраснел, но поспешил ответить;

— Никак нет-с, не могу — самому нужен.

— На что он вам? — воскликнул господин в фуражке с красным околышком, — ведь вы не охотник, а мне она очень нравится! Точно такая сука у меня есть, словно сестра родная, ей-Богу.

Господин нагнулся и стал ласково гладить красивого в коричневых пятнах пса, спокойно сидевшего у ног Митьки и тершегося мордой о его сапог.

— Как зовут его? — спросил любитель собак.

— Как зовут его? — переспросил Митька: — зовут его «Нерон».

— «Нерон»— имя хорошее, а мою суку зовут «Атаманшей», ну капля в каплю сестра ему, ей-Богу. Эх, с удовольствием бы ей мужа такого привез. Продайте, молодой человек, будьте добры, ведь, поймите, какая пара, одно удовольствие!

— Знаете, — начал нерешительно Митька, — я привык к ней, жаль расстаться...

Он пощекотал пса за ухом, и умное животное стало лизать ему ладонь, постукивая хвостом по тротуару.

— На что она вам, только и дела, смотреть, чтобы не украл кто. А вы лучше уступите, я вам пятьдесят рублей дам за нее.

— Сколько? — удивился, пожав плечами, Митька. — Господь с вами, — мне полгода тому назад семьдесят рублей! давали, а я не хотел, а теперь за полсотни отдам! Дурака нашли!

— Сколько же вы хотите?

— Не менее ста рублей, — решительно сказал Митька.

Они стали торговаться, и скоро сошлись на восьмидесяти рублях. Охотник достал большой кошелек и стал отсчитывать Митьке золотом, следуемую сумму; Митьки же в это время советовал покупателю:

— Вы смотрите за псом, потому он сейчас же прибежит ко мне, очень он уже привык; раз подобный случай был...

— Не беспокойтесь, — сказал охотник, — я сегодня еду к себе в деревню, черта с два он оттуда убежит.

Он заплатил Митьке и, взявши пойнтера за кольцо на ошейнике, втащил его на дрожки; затем, усевшись над псом, раскланялся с Митькой и велел извозчику ехать; Приятели же направились в другую сторону, причем Рябинин еле поспевал за Митькой, который шел быстро, ни слова не говоря. Так они молчали до известного уже Рябинину трактира, где Митька почти упал на стул у того же стола, за которым они сидели в первый раз, и запыхавшись, стал вытирать на лбу пот.

— Я не знал, что у тебя была собака, — наконец проговорил Рябинин, невольно удивленный всем виденным.

— Какая собака? — сказал Митька,

— Да та, которую ты продал.

— Разве это моя собака?

— А чья же? — не понимал Рябинин.

— А чорт ее знает! — воскликнул, пожав удивленно плечами, Митька — пристал ко мне: продай, да продай, — ну, я и продал.

Рябинин окаменел от изумления.

— Ты что это на меня компасы свои установил? — улыбнулся наконец Митька.

— Так ты значит продал чужую собаку? — воскликнул Рябинин...

— Так что-ж. Я к нему не приставал, я ее и не видел, пока он мне ее не показал, не заметил даже, когда она села около меня...

— Откуда же ты знаешь, что ее зовут «Нероном»? — спросил попрежнему удивленный наивный Рябинин.

Митька засмеялся.

— Глуп же ты, брат, — весело сказал он, — это я так себе сказал — выдумал, ведь, собака не скажет настоящего имени...

— Ну и ловкий ты, Митя, — проговорил Рябинин, глядя с глубоким уважением на своего товарища, — ей-Богу, ловкий, вот я уж не мог бы так; — молодец...