Кадавр

Игорь вдруг проснулся. Что-то его беспокоило. Он прислушался — вроде все нормально, тихо в комнате, он лежит на боку лицом к окну, маркиза спит, обняв его и уткнувшись в его спину. Спят и путешественники.

И вдруг в комнате, прямо в ее середине, возникла полупрозрачная девушка. Фрэй. Она кому-то улыбалась, сделав пару раз миленький реверанс, а потом вдруг пошла прямо на Игоря, явно направляясь к двери.

Он напрягся. И тут же понял, что проснулась Охотница, хотя она даже не шелохнулась и ее дыхание оставалось таким же ровным.

Мерцающая Фрэй шла прямо на него. Вернее, она плыла по воздуху, просто передвигая ногами и не доставая до пола сантиметров двадцать. И от этого зрелища было еще более жутко. Явно пол здесь просел, догадался Игорь. Впрочем, интересно, тогда должна быть у нее какая-то точка отсчета, начало ее личных координат? От чего-то же она позиционируется в пространстве? Не от центра же Земли она себя отсчитывает? Центр тоже часто меняется, причем, на большие расстояния. И она тогда болталась бы сейчас где-нибудь за городом.

Фрей между тем прошла сквозь стол, потом — сквозь табуретку, а потом — прямо через них, наступив при этом Игорю на живот. Он поднял голову. Фрэй подошла к двери. Сделала движение рукой, словно открывала ее, прошла сквозь дверь. А потом Игорь увидел в узкую щель у пола три ярких вспышки.

— Что? — тихо спросила маркиза, не шевелясь. — Я ничего не чувствую.

— Фрэй, — так же тихо ответил он.

— А-а-а, — только протянула она, погладила его по животу, плотнее прижалась к его спине, поцеловав между лопаток, и тут же снова уснула.

55) Оборотни.

И снился ему князь Властимир Решительный. Суровый и вместе с тем почему-то ироничный воин. Наверное, оттого, что он был очень уж любопытен. Как Михайло Ломоносов. Буквально все хотел знать. И это его любопытство гоняло князя по всему миру, не страшась предстоящих опасностей.

В данный момент Игорю снилась кельтская деревушка. Ночь, костер. Суровые воины сидят вокруг. Друиды что-то варят в котле, напевая свои странные песни. Здесь же крутятся красивые кельтские женщины, с любопытством поглядывающие на чужака. Вон одна, молоденькая и черноглазенькая, поднесла сменный черпак старому друиды, стрельнув на русича. Но светловолосый воин всего этого не замечал, с замиранием наблюдая за действиями старика. Казалось, весь остальной мир с его простыми радостями жизни перестал для него существовать. Вот друид что-то подсыпал, и желтая пена, пузырясь, свалилась через край котла. Зашипел огонь, окутав поляну желтым паром. Все вскочили… Кто-то закричал…

Игорь проснулся от ощущения, что в него кто-то упорно тычет пудингом. Он открыл глаза и, спросонья, чуть не стал заикой — из стены торчала часть головы и один-единственный глаз, не мигая, смотрел на Игоря, светясь в темноте кроваво-красным. Сбоку от головы из стены торчала рука домового. Она же и трогала Игоря за плечо. И от этого прикосновения Игорь непроизвольно подпрыгнул как ужаленный.

— Извините, Чародей, — глухо, словно из могилы, медленно пробормотал домовой, прикрывая единственный глаз и с трудом выговаривая трудные для него звуки. — Вставать надо. Что-то не так.

Скрюченным пальцем домовой указал на собаку. Та была настороже. Рыцарь уже встал.

Проснувшаяся Охотница встревожено присела на кровати, быстро собирая волосы ленточкой.

Магистр усиливал руны, добавляя какие-то штрихи к имеющимся.

— Не ахти что, — пробормотал он Рыцарю. — Спешка все-таки. Но до рассвета должны продержаться. Если там конечно не Василиск.

— Что такое? — зачем-то шепотом спросил Игорь.

— Хан что-то чует, — проговорил маркиз, глядя на дверь. — Кто-то там бродит.

— Может, домовые? — осторожно спросила Охотница.

— Может и они, — кивнул сэр Люк. — А может и данзаки, или еще кто. Так что сон пока отменяется.

Волкодав глухо рычал.

— Если там не Василиск, двери они вышибить не должны — нет места для разбега, — сказал Рыцарь, взвешивая на руке одну из чугунных сковородок.

— А если Василиск? — спросил Игорь, волнуясь (вспомнил, что это такое — самый смертоносный зверь древней мифологии, убивает взглядом.).

Сэр Люк покачал головой.

— Зачем сразу думать о плохом? Да и Хан вел бы себя иначе, — ответил он. — Скорее всего — там какие-нибудь упыри или оборотни.

Рыцарь остановил свой выбор на сковородке среднего размера с длинной ручкой. Наверное, лучше всего подошла по весу.

— Давайте-ка на всякий случай вооружаться, — тихо сказал он. — Я перед сном кое-что заготовил.

Вооружились кто чем. Игорю достался обломок от кухонного стола, острый с одной стороны.

Попутно разбудили эльфиек. Тихо им все объяснили. Протирая спросонья глаза и кутаясь в одеяло — холодновато ночью осенью, девушки тихо перешли в дальний угол, за массивный шкаф.

Иннокентия будить не стали, и Игорь тихо перенес мальчика к эльфийкам. Девушки сложили одеяло в четыре слоя, уложили ребенка, укрыли краем. Кеша лег на бочок, положив ладошки под голову, засопел.

Хан все еще скалил клыки, сделав стойку перед дверью.

Игорь подошел к мужчинам.