Качели судьбы

Весной, в начале апреля, у Альберта был день рождения. Первому из их четвёрки ему исполнилось семнадцать. Пригласил он только Ларису, Таню и Славку. Впервые Лариса шла к нему домой. Она, конечно, знала об отце Альберта – заместителе директора машиностроительного завода, о матери – преподавательнице музыки, о старшем брате Леонарде – студенте актёрского факультета. Идти одной было ей страшновато, Татьяна тоже стеснялась. Вот они и встретились недалеко от алькиного дома, пошли вместе. Лариса подарила Альберту книгу Давида Вейса «Возвышенное и земное» – о жизни Моцарта. Купила втридорога на чёрном книжном рынке. Она боялась, что такая книга может оказаться в его домашней библиотеке. Но всё обошлось. У Грёминых и библиотеки-то не было: две полки разномастных книг. Так что подарок понравился. Нарядная красивая женщина несколько раз воскликнула: «Какое чудо! Какая ты умница, Ларочка!» Лариса зарделась: ей была очень приятна ласковая похвала его матери. Ведь ей так хотелось понравиться в этом доме.

Альберт провёл девочек сначала в свою комнату, где уже сидел Славка и высокий франтоватый парень с весёлыми глазами, тонкими усиками и с гитарой в руках.

– Мой брат Леонард! – торжественно представил его Алик. – Всерьёз прошу не принимать!

На что тот ответил шикарным струнным аккордом, низко склонив кудрявую голову, и почти пропел:

– Можно просто Лёнчик. Садитесь, девушки, не робейте!

Через пять минут Лариса и Таня смеялись, слушая несколько фривольные куплеты, болтали. Было хорошо и легко. А потом, постучав, в комнату заглянула мама и позвала «ребяток» к столу.

Светлым и радостным запомнился Ларисе этот именинный вечер. Все были такими милыми. Папа Альберта оказался невысоким, лысоватым и немолодым, с невыразительным лицом. Но чувствовалось, что он шутник, душа компании. Он выстрелил пробкой от шампанского в потолок и стал наполнять бокалы пенистым напитком, громко вопрошая:

– Ну, молодёжь, всем уже есть шестнадцать?

Лариса впервые в жизни попробовала спиртное, но, конечно, никому об этом не сказала. А вскоре стало ей так весело, так приятно кружилась голова, таким остроумным казалось каждое сказанное за столом слово!

Наверное, но только её повело от игристого вина. Потому что Лёнчик вдруг вскочил, двумя лёгкими взмахами салфетки вытер Танины ладошки, поднял её со стула и воскликнул:

– Всё, хватит жевать! Музыка, танцы!

Танцевали ещё в одной, третьей комнате. С лёгким шуршанием закрутилась бабина, зазвучало танго. Лариса, казалось, ничего не ощущала, только свои руки на плечах Альберта и его дыхание у своей щеки. Но всё же она услышала, как Лёнчик, танцуя с Таней, говорил игриво:

– Танюша! Вы слышите капель и видите, что солнце стало ярче, и понимаете – пришла весна. Но вы ещё её не чувствуете! А вот когда в вас будет каждая клеточка трепетать, томиться и просить чего-то безрассудного, тогда вы ощутите – пришла весна! Года через два-три вы поймёте, о чём я говорю.

Лариса понимала это уже сейчас. Пришла весна.

Глава 5

Широкий, хорошо освещённый проспект был почти безжизнен. И машина могла бы мчаться в это позднее время на полной скорости. Но пассажир, садясь в такси, предупредил: «Поедем спокойно, я не тороплюсь», и шофёр ехал теперь в своё удовольствие, наслаждаясь пустой дорогой, мягким шуршанием шин, лёгким ветерком в приспущенное окошко. От низошедшего на него чувства умиротворения ему захотелось обсудить с пассажиром слухи о грядущих, как будто, повышениях цен и денежных реформах. Но, глянув через плечо и увидев, что человек на заднем сидении задумчив и сосредоточен, решил не мешать.