Качели судьбы

Они остановились, подождали, пока уже девушка нагнала их. Она, к удивлению Севы, согласилась сразу. Весело и просто пошла вместе с ними. Когда же все изрядно выпили, новая знакомая Олечка стала рассказывать о своей неудавшейся личной жизни, расплакалась. Сергей и Сева, между которыми она сидела, слушали и утешали. Она оказалась замужем, дочь трёх лет. Но муж тиран и ревнивец, скандалы, ссоры, бывает и бьёт. Содержит их с дочерью, правда, хорошо, она могла бы и не работать вовсе, только ей самой нравится бывать на людях, дома сидеть скучно. Она-то замуж вышла совсем девчонкой, едва шестнадцать исполнилось. Доучивалась в десятом классе уже беременная. Так что и жизни не видела, и погулять хочется, и повеселиться. А её Славка вечно мрачный! Она знает, что он до неё был влюблён в какую-то свою одноклассницу, жутко влюблён! А потом она ему подвернулась, забеременела… А теперь он на ней злость срывает!

Сева сочувствовал девушке, но потом ушёл с ребятами на кухню курить и забыл о ней. Когда вспомнил, Олечки уже не было. Заметил, что нет и Сергея, и так, мимоходом, подумал: «Может, ушли вместе?..»

Через несколько дней воспоминания о новой знакомой вообще вылетели из головы. Утром он собирался на работу, растираясь полотенцем, вернулся из ванной в комнату. Сосед Саша, пришедший поздно ночью, спал. Приоткрыл один глаз, потянулся.

— Что, Севка, пора?

— Не знаю, как тебе, а мне пора.

Саша вдруг сел на кровати.

— Слушай, вчера эту девчонку, что мы ко мне на день рождения приглашали, муж порезал, едва не до смерти! Может даже и умрёт!

Сева растерялся.

— Да ты что? Откуда?..

— А мне ночью вахтерша рассказала. Выругала, что пришёл поздно, а потом рассказала. Она ведь, Лёлечка эта, в соседнем подъезде с мужем и дочкой живёт, на первом этаже. Тётя Варя говорит: «Гулёна знатная!» Может оно и так, муж её, вроде, тоже не одну застал. Тот шустрый оказался, в окно выпрыгнул, а девчонке досталось.

Сева даже одеваться перестал, так не по себе стало. Вспомнил светлые кудряшки, кокетливую озорную улыбочку, ладную фигурку… «Ей ведь лет двадцать всего! Как Сашка сказал: может и умрет…»

— Слушай, а давай навестим её, — с энтузиазмом предложил Саша. — Ну, не навестим, к ней-то не пустят, а узнаем, как состояние. Жалко ведь девчонку!

— Да, жалко, — сказал Сева. — А где она лежит, ты знаешь?

— Так в неотложной хирургии, наверное. С такими травмами туда возят.

К концу рабочего дня они созвонились, встретились у троллейбуса и подъехали пару остановок к больничному корпусу, называемому «Неотложной хирургией». У входа в отделение реанимации толпились люди. Молодой черноусый доктор в зелёных шапочке и халате, отвечал на вопросы родственников. Ребята послушали немного и им стало не по себе. Почти обо всех доктор говорил жуткие вещи: раздавленная грудная клетка, перелом основания черепа, отёк мозга… Одному мужчине он кивнул:

— Отойдите в сторону, подождите. Минут через пятнадцать всё с вашим братом решится, я выйду скажу. Но должен сразу предупредить — надежд почти нет…

Наконец, набравшись смелости, Саша спросил о состоянии больной Ларионовой — он, оказывается, знал её фамилию. Кроме них никто о ней не спрашивал. К удивлению, доктор бодро ответил:

— С ней всё в порядке. Жизненно-важные органы не задеты. Была потеря крови, шок, но все нормализуется. Завтра переведём её в общее отделение.

Ребята обрадовались и растерялись немного.

— Можно, значит, её там навестить? — брякнул Саша.

— Навестить вряд ли, — усмехнулся усатый врач. — А передачу принести, записку написать — это пожалуйста.

На другой день они так и сделали. Передали через санитарку больной Ольге Ларионовой кефир, пару баночек сметаны, вафли и весёлую записку, в которой напоминали, кто они такие и желали ей выздоровления.

Следующие два дня Всеволод постоянно думал об этой девушке. Представлял её искромсанную, в крови… Что же за зверь этот человек, её муж? Такая милая, всегда улыбчивая, кудряшки надо лбом, в глазах озорные огоньки — совсем юная! И тут же вспоминал, как она плакала, рассказывая о муже-деспоте… С кем она была? Какая разница! Может, искала сочувствия, понимания. А даже если и любви — кто осудит её, живущую с таким типом, которому убить мать своего ребёнка ничего не стоит!

На третий день он сказал Саше:

— Надо ещё хотя бы раз сходить к Оле в больницу. А то как-то неловко получается: раз появились, и всё.

Дело шло к вечеру, Саша собирался на свидание. Он сразу же заторопился, засуетился.

— Нет, я не могу, дел всяких уйма! Да и Людка моя, если узнает — представляешь, что будет! Так что ты уж сам как-нибудь…

С работы Сева завернул на базар, купил клубники. Дома переложил её из кулька в банку, пересыпал сахаром. Такую клубнику — в банке с сахаром, — приносила ему в больницу мама, когда он лежал однажды с воспалением лёгких. «Навещу ещё раз, — думал он. — А то появились и исчезли, словно в насмешку. А так уже прилично будет и отбой дать».