Кабус-намэ

Итак, противоречивость „Кабус-намэ“ теперь понятна. Иначе и не мог писать человек, судьба которого сложилась таким образом. Это интересная параллель к „Шах-намэ“. Фирдоуси воспринял гибель своего класса трагически и предал его грозному проклятию. Кей-Кавус не хочет сдаваться, он ищет путей тем или иным способом хотя бы сохранить существование, пусть в иной роли, чем он привык играть в жизни. Это обстоятельство и придает такую исключительную ценность этой замечательной книге. Картина феодального быта, даваемая книгой, необычайно полна и разнообразна. Нас посвящают в такие детали быта, которые мы тщетно искали бы у историков. Всякому, кто занимается историей таджикской и персидской литератур, необходимо с этой книгой познакомиться. Это позволит рассматривать произведения придворной поэзии не абстрактно, вне времени и пространства, как делается в большинстве случаев, а ощущая реальную почву под ногами. Многое в этой поэзии тогда сделается понятным и перестанет казаться сухой формулой.

Для историка внимательное изучение книги также принесет немалую пользу. Припомним, например, советы об организации многоплеменной дружины, явно отражающие прогрессивную для того времени мысль о борьбе с делением по родам в военной организации.

Ценные свойства книги усугубляются необычайно приятным тоном речи ее автора. Мягкость, юмор и несомненная нежность к сыну придают книге интимный тон, производящий впечатление личной беседы с автором. Особенно хороши рассказики, которые, несмотря на отсутствие поэтических украшений и крайнюю простоту языка, изложены необычайно увлекательно. Они показывают, что искусство рассказа, которым, несомненно, отличались мастера сасанидской прозы, не угасло и в XI в.

Такой человеческий документ, как эта книга, позволит придать конкретность тем страницам истории народов нашей великой страны, где будет идти речь о ее восточных республиках.

Е. Бертельс

[О СОБСТВЕННЫХ ИМЕНАХ] [360]

Читателю, не знакомому с системой собственных имен Ближнего Востока, многое в ней может казаться странным. На самом деле эта система довольно проста. Имя состоит из следующих частей: 1) лакаб (почетное прозвание, титул), например Иззаддин (почет веры); 2) кунья — почетное прозвание по имени сына, состоящее из арабского слова абу (отец) и имени сына, например Абу-л-Касим (отец Касима); кунью иногда давали малолетнему, так сказать, „в счет будущего сына“; 3) исм — самое имя — Хасан, Хусейн, Асад и т. п.; 4) имя отца, присоединенное к имени через арабское ибн (сын), например Ибн-Мухаммед. За этим может идти имя деда, прадеда и т. д.; 5) нисба, прилагательное, означающее место, откуда происходит данное лицо, —Ширази, Исфахани, Бухарайи и т. д. К этому может присоединяться прозвание по профессии, какому-либо внешнему признаку и т. д., но это не обязательно. Надо заметить, что арабское абу в Иране и Средней Азии очень часто (особенно в широких массах) применялось в усеченной форме Бу. Так, Бу-Тахир — то же, что Абу-Тахир. В этих же странах арабское ибн могло заменяться просто звуком -и- между именем отца и сына (Насир-и-Хосров — то же, что Насир ибн-Хосров). В Средней Азии ибн часто читают и произносят в форме бинни.

Так как книга рассчитана на более или менее широкие круги читателей, то провести в ней какую-либо единую систему транскрипции или транслитерации не было возможно. Имена собственные даны в соответствии с традицией русского классического востоковедения. Подлинный текст дается применительно к начертанию современного таджикского литературного языка, но с некоторым упрощением (без применения специальных знаков, которые могли бы только затруднить русского читателя).

ПРИЛОЖЕНИЕ К ЭЛЕКТРОННОЙ ВЕРСИИ

Глава пятнадцатая О получении удовольствия [361]

Знай, о сын, что если ты влюбишься в кого-то, ты не должен не избирательно совокупляться, пьяный ты или трезвый, потому как семя[362], которое исходит из тебя, это плод будущей души и личности[363], поэтому, раз занимаешься этим, это не должно происходить, когда ты пьян, потому что (совокупление) в этом состоянии имеет пагубные последствия[364].

Правильнее и предпочтительнее[365] этим заниматься в трезвости. Однако не предавайся этому всякий раз, как тебе вздумается; это только животное[366] не знает, когда это нужно, а поступают так, как только находят повод. Но человек, в свою очередь, должен выбрать правильное время (года) и тем самым, он будет отличаться, как человек от зверей.

Касательно своих женщин и юношей, не ограничивайся склонностью к тому или иному полу, таким образом, ты сможешь получить удовольствие в обоих видах для себя, и никто из двух не будет тебе врагом. Как я уже сказал, чрезмерное совокупление вредно[367], однако не заниматься этим также пагубно.