К западу от смерти

— Это потомки тех, кто вздернул пророка. Можно сказать, что на город наложено проклятие. Хотя, на самом деле, все гораздо сложнее и тоньше.

— Но… а как же люди? Кто они?

— Они ждут третьего появления Танцующего. Это те, кто принял его мудрость. И решил следовать за ним. Этот город — место новой встречи пророка со своими учениками. Куда мы отправимся потом? Этого не знает никто. Мы просто ждем пророка. Он поведет нас дальше.

— Нас?

— Да. Я один из них. Поэтому мне пришлось умереть…

— Зачем?

— Ты не поймешь.

— А все-таки?

— Спляши в петле.

— Не пугай меня… Ты говоришь точь-в-точь, как старый индеец.

— Я просто ответил тебе на твой вопрос.

— А девочка? Кто она?

— Ее нет. Вот она действительно рождена твоей фантазией. Я бы сказал, что эта девочка часть тебя самого. Наверное, не самая лучшая… Ведь веревку привязывал к балке ты сам.

В это я поверил сразу. В том состоянии, в котором я пребывал тогда… Возможно было все. Хорошо еще, что всего лишь девочка. Из моего подсознания могло вырваться и кое-что пострашнее.

— А кто же тогда этот индеец? Он тоже покойник?

— Нет. Он не покойник. Но и не живой, как ты… Это тот самый человек, который затянул петлю на шее пророка. Жив он или мертв? Кто знает?.. Он существует вне этих понятий.

— Но как же мы попали сюда в первый раз? Ведь мы были в этом городе год назад! И не было никакой рукописи… Мы встречались с индейцем…

— Рукопись была. И так же послужила ключом. Для меня. А ты просто проскользнул вслед за мной. Да и много ли ты помнишь о той… гм… поездке? Ты же каждый день мертвецки напивался.

Я действительно мало что помнил. Все было в тумане. Вероятно, что-то я заподозрил уже тогда. И виски стало моей защитой от полного понимания…

Мы замолчали. Конечно, все сказанное другом было похоже на бред. Но это хоть как-то объясняло все, что случилось со мной. Я вдруг заметил, что мои представления о том, что реально, а что нет, сильно поколебались. Я уже не рубил с плеча, как раньше. Реальным казалось все. И даже этот разговор с мертвым другом не вызывал у меня желания обратиться к психоаналитику.

Друг был прав: приди он раньше, никакого разговора не получилось бы. Но стоп! А к чему вообще весь этот разговор? Зачем он дал мне рукопись? Зачем я попал в этот город?.. Об этом он не сказал ни слова.

— Ты хочешь узнать, зачем это все было нужно? — спросил он, словно прочитав мои мысли.

— Да, хочу.

— Я хотел попрощаться с тобой. До смерти сделать этого было нельзя. Ты помешал бы мне. Поэтому я дал тебе рукопись.

— Ты же запретил мне читать ее.

— Я хорошо знал тебя. И ее…

— Ты втянул меня во все это только для того, чтобы сказать «прощай, друг»?!

— Разве ты не хотел попрощаться со мной?

— Не так…

— Считай, что это был мой подарок тебе.

— Что же это за подарок? Я едва не умер…

— Ты изменился. И твоя жизнь тоже изменится. Не будь всего этого, ты так и жил бы погонщиком верблюдов.

— Меня это устраивало.

— Хочешь сказать, ты был счастлив?

Черт, конечно же, нет. Он снова был прав. Как и во всех наших спорах. Но буду ли я счастлив после всего этого?.. Не знаю. Но жить, как раньше, не буду точно. Лучше или хуже — неважно. Главное, не погонщиком верблюдов. Все-таки я вырвался из этого круга. Пусть и против своего желания… Мне еще предстоит ответить на множество вопросов. Самому. Без подсказок и без помощи. Но это впереди…

— Наверное, я должен сказать тебе спасибо.

— Можешь не говорить, — ответил друг, вставая с кресла.

— Подожди, еще один вопрос… А ты сам счастлив сейчас?

— Я уже по ту сторону счастья. Здесь вообще нет таких понятий. Есть только ожидание. И еще надежда…

Он кивнул мне и молча вышел из комнаты.

Какое-то время и сидел на кровати, не двигаясь. Глядя в одну точку. В голове проносились сотни мыслей. Но ни одну я не успевал додумать до конца. Устав от этой чехарды, я встал и попробовал сделать несколько шагов по комнате. Ноги были ватными, в ушах звенело, но двигаться я мог.

Первым делом я принял душ и побрился. Мне предстоял путь домой. Нужно было привести себя в порядок.

Когда я вернулся в комнату, меня охватило такое чувство, словно я зашел в дом, в котором жил много лет, и вдруг решил переехать. Все вещи сложены, мебель вынесена… Лишь голые стены. И нужно прощаться с местом, где осталась часть твоей жизни. Иногда счастливой, иногда не очень. Но твоей, единственной. И прожитых лет уже не вернуть. Значит, нужно прощаться и с ними тоже. Они останутся здесь в пустых гулких комнатах. И чувствуешь себя немножко предателем, хотя никого не предавал… Тягостное ощущение.

Чтобы отвлечься, я решил собрать с пола листки рукописи. Что буду потом с ней делать, я не знал. Но оставлять ее так не хотелось.

Я нагнулся и поднял один лист. Чистый белый лист, словно только что вытащен из новой пачки. Я подобрал второй — то же самое. Третий, четвертый, двадцатый… История о пророке по имени Танцующий исчезла… Стопка чистой писчей бумаги и серая папка со стальными зажимами. Вот и все, что осталось мне на память.