К западу от смерти

К западу от смерти

Я люблю провожать уходящий день на берегу моря. Рокот волн — самая прекрасная музыка, которую знает Танцующий. Но под эту музыку не хочу я кружиться в танце. Под эту музыку душа моя желает петь колыбельную. Ласковы и печальны будут ее слова, как ласков и печален всегда закат на берегу спокойного моря.

Когда на плечи опускается мягкий плащ сумерек, когда легкий ветерок шепчет на ухо милые несуразности, когда первые звезды еще прихорашиваются перед тем, как вспыхнуть на ночном небе, так хорошо вспомнить радости и печали, которые подарил день.

Сумерки — время истины. Слух тонок и легко распознает любую фальшь. Поэтому самые важные вещи нужно говорить на закате дня. В это время легко они найдут дорогу к сердцу.

И если выплеснуть боль сердца можно алым облакам на рассвете (они хорошо понимают эту боль и страдают вместе с тобой), то для закатного неба стоит оставить самые сокровенные тайны.

И самой сокровенной тайной своей делюсь я сейчас.

Светлая пустота в сердце моем. Терпкое вино моей истины разлито по чашам жаждущих. Ни единой капли не осталось в кувшине, который зовется Танцующим. К чему теперь этот кувшин? Он выполнил свое предназначение. И не должен думать о себе больше, чем он есть на самом деле.

Об одном может жалеть он — что не сделали его вместилищем большей истины. И не обрекли его тем самым на еще большие муки. Ибо самых великих мук желает себе свободный, чтобы по-настоящему заслуженной была его свобода. И даже самые въедливые и мелочные судьи — совесть свободного и гордость его — не могли придраться к ней.

Вот о чем жалею я. Поистине, когда дело сделано, начинает оно казаться недостаточно великим. Новых испытаний хочет дух. Доказывать он хочет снова и снова свою силу и свою твердость.

Но не самое ли великое испытание ждет меня на рассвете? Не высший ли выбор свободного — положить руку на плечо смерти, когда можно выбрать жизнь? И смертью своей утвердить навсегда истину, которую раньше доказывал жизнью? И кровью своей окрасить слова, высеченные собственной рукой на скрижалях?

Нет, Танцующий, тебе не о чем жалеть. И нечего больше желать.

Завтра дух твой будет свободен. Легко взмоет он ввысь, туда, где парят лишь орлы.

Не настало ли время выбирать ему новый путь? Тысяча сторон света ляжет перед ним. Куда ринется он? Где найдет он новое пристанище? Где будет набираться он сил для новой истины, как виноградная лоза набирается соков из земли, чтобы затем пролиться освежающим вином?

Вслед за закатным солнцем метнется он! К горному орлу и снежному барсу, к моей горе и моему дереву! Я давал им обещание вернуться. Настал час сдержать слово.

Какая доблесть в том, чтобы лететь навстречу восходу?! Он и сам придет, даже если стоять на месте.

Но не для того были быстры и легки ноги у Танцующего, чтобы стоял он на месте. И не для того быстры и легки крылья у его духа!

Туда, на запад, устремится мой дух. И обогнав солнце, станет он началом нового дня.

И к западу от своей смерти вихрем ворвусь я в новую жизнь!

Так пел Танцующий на берегу моря, провожая последний свой день.