К возобновлению истины

Сергей Чернышёв К возобновлению истины

* * *

Опус «После коммунизма» (1989), к появлению которого причастен автор, имел подзаголовок «Книга, не предназначенная для печати». Настоящее издание относится к иному несуществующему жанру: «Книга, предназначенная не для чтения». В обоих случаях это не маркетинговые ходы, а правда жизни.

В новой книге речь идёт про момент истины – феномен, сравнительно недавно попавший в поле общественного зрения. Философские и психологические проблемы затрагиваются мимоходом, решаемая задача прагматична: помочь социальному субъекту (будь то человек, корпорация, сообщество), угодившему в кризис момента истины, в нем уцелеть, его пережить и по возможности выйти из него с положительным балансом приобретений и потерь.

Засада вот в чем. Тот, кто сам не пережил момент истины, едва ли заинтересуется книгой, попросту не обратит на нее внимания. Тому же, с кем это внезапно случается, и вовсе не до чтения. Максимум, что он мог бы извлечь из беглого просмотра, заглянув сразу в конец – использовать практические подсказки как инструкцию по действиям при пожаре типа «разбей стекло, нажми на кнопку».

Спрашивается, для кого тогда написана книга?

Она адресована тем, кому послужит шпаргалкой в преодолении момента истины, и кто в итоге захочет пощупать фундамент, культурные основания той картины мира, из которой следуют её приземлённые выводы. Иными словами – адресована в будущее.

Тогда возникает парадоксальная задачка: куда засунуть эту книгу в настоящем, чтобы она в нужный момент оказалась под рукой и пригодилась? Какие действия помогут распространению сведений о том, что при пожаре стоит пошарить под кадушкой с кактусом и поискать там полезную подсказку?

При этом отправным пунктом должна быть именно прагматика момента истины, а не сама трансценденция, на которую подобно мухам слетаются любители философических диспутов.

Истина не нуждается в спорах и не рождается в спорах – уже хотя бы потому, что она вообще не рождается, а пребывает вечно.

Было сказано: просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит.

Эта книга – побочный продукт поиска, метка для готовых к его возобновлению.

С. Ч.

Истина

Момент

Момент истины – узел проблем, нерв мировой культуры. Внезапная встреча с истиной – главное событие в судьбе человека и общества. Часто – последнее.

Фома сказал Ему: Господи! не знаем, куда идешь; и как можем знать путь?

Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня.

Пилат призвал Иисуса, и сказал Ему: Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал?

Иисус отвечал: Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего.

Пилат сказал Ему: что есть истина?

И, сказав это, опять вышел к Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в Нем.

Евангелие от Иоанна

– Зачем же ты, бродяга, на базаре смущал народ, рассказывая про истину, о которой ты не имеешь представления? Что такое истина?

– Истина прежде всего в том, что у тебя болит голова, и болит так сильно, что ты малодушно помышляешь о смерти. Ты не только не в силах говорить со мной, но тебе трудно даже глядеть на меня. Ты мечтаешь только о том, чтобы пришла твоя собака, единственное, по-видимому, существо, к которому ты привязан. Но мучения твои сейчас кончатся, голова пройдет.

«Мастер и Маргарита»

Задача философии заключается в том, чтобы вопреки рассудку показать, что истинное, идея, не состоит в пустых общностях. Если истина абстрактна, то она – не истина. Здравый человеческий разум стремится к конкретному.

Гегель

Булгаковский Пилат – как и новозаветный – прожжённый политик, цинично относящийся к теме истины и всему, что с ней связано. Его вопрос был риторическим. Притом что сама истина предстала Пилату на расстоянии прикосновения, как Фоме неверующему. Но ему было суждено не дотронуться до ран, а причинить эти раны.

Это был момент истины. Миг позднего прозрения. Пилат не успел переиграть судьбу.

При столкновении с истиной людям свойственно игнорировать её до последней возможности и с отчаянным упорством цепляться за устоявшуюся веру. Даже когда та рушится у них на глазах. Даже когда истину открывает им прямое вмешательство высших сил.

Юноша Эдип обращается через Дельфийского оракула к богу Аполлону с запросом подтвердить, кто его родители. И получает поразительный ответ: кто бы ни были твои родители, тебе суждено убить отца и жениться на матери. Но даже после этого откровения Эдип ничего не меняет в своей картине мира. Продолжая считать себя сыном царя и царицы Коринфа, он предпринимает адекватные, как ему кажется, действия, чтобы избежать предсказанной судьбы. В результате он собственноручно приводит в исполнение роковое пророчество.