К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР

Нашелся, конечно, и виновник. Им стал Пак Нам-ги, заведующий отделом финансов и планирования ЦК ТПК, который был казнен за «контрреволюционную деятельность и шпионаж». Старого бюрократа обвинили в том, что с начала 1950-х он был американским шпионом, а в середине 1950-х, обучаясь в Чехословакии, стал еще и ревизионистом. Таким образом, как утверждала внутренняя пропаганда, вся вина за произошедшее в конечном итоге лежит на американских империалистах, агентом которых был Пак Нам-ги и которые таким образом пытались подорвать северокорейскую экономику (впоследствии разговоры о «вредителе» Пак Нам-ги появились в открытой печати). Фактически заявив о том, что денежная реформа была вредительской операцией американской разведки, правительство КНДР отреклось от нее максимально решительным образом.

Впрочем, правительство не ограничилось беспрецедентными публичными покаяниями и поиском козлов отпущения. И валютные магазины, и, главное, рынки в феврале были вновь открыты. Важно и то, что после провала реформы правительство отменило все те ограничения на деятельность рынков и, шире, деятельность частного сектора, которые были введены в ходе антирыночных кампаний 2005–2009 годов. По некоторым данным, правительство пошло на неслыханный шаг и стало выдавать по карточкам зерно из стратегических резервов вооруженных сил. Однако главные перемены случились в мае 2010 года, когда местным властям специальным циркуляром было прямо приказано более не вмешиваться в работу рынков. Там также говорилось, что властям и полиции отныне не следует пресекать торговлю зерновыми по рыночным ценам. Это означало сигнал к общему политическому отступлению антирыночных сил. Попытка загнать джинна рыночной экономики обратно в бутылку окончилась полным провалом и чуть не привела к катастрофе. Очевидно, что правительство косвенно признало и, главное, само убедилось в том, что, какой бы ни была пропаганда, Северная Корея в ее нынешнем виде в принципе не может существовать без активного частного сектора.

С другой стороны, северокорейский частный сектор оправился от нанесенного удара на удивление быстро. Всерьез – вплоть до реального разорения – от реформы пострадали мелкие торговцы и часть средних. Крупные и большинство средних предпринимателей тогда работало с оборотным капиталом в десятки и сотни тысяч долларов и держало большую часть своих средств в иностранной валюте, обычно – в китайских юанях. Сильно пострадали от реформы те, у кого был оборотный капитал в северокорейских вонах, то есть розничные торговцы и часть мелких оптовиков.

Правительству удалось в итоге взять под контроль политическую ситуацию, но оно мало что могло сделать с законом спроса и предложения. Сразу после реформы на экономику обрушилось инфляционное цунами – а чего еще можно было ожидать от одномоментного увеличения заработной платы в 100 раз? За несколько месяцев четырехзначная инфляция уничтожила все те выгоды, которые поначалу получили рабочие и служащие государственных структур. К концу 2010 года цены на продукты питания и потребительские товары стабилизировались примерно на том же уровне, на котором они находились и до валютной реформы (что мог спрогнозировать любой первокурсник с экономического факультета).

Реформы без открытости

В декабре 2011 года 27-летний Ким Чен Ын стал руководителем Северной Кореи, сменив на высших государственных постах своего внезапно скончавшегося отца Ким Чен Ира. Несмотря на молодость и отсутствие политического опыта, Ким Чен Ын быстро зарекомендовал себя инициативным и энергичным, хотя и жестким руководителем. Оказавшись – скорее всего, неожиданно и для себя самого – на капитанском мостике северокорейского государственного корабля, Ким Чен Ын с первых же месяцев правления стал менять его курс.

Основой внутренней политики Ким Чен Ына стали экономические реформы, которые во многом копируют те, что проводились в 1980-е годы в Китае под руководством Дэн Сяопина. Впрочем, по политическим соображениям в Пхеньяне не признают этого копирования: официально считается, что Корея, будучи одной из колыбелей всей человеческой цивилизации, не нуждается в том, чтобы следовать иностранным образцам, а живет исключительно собственным умом или, скорее, мудростью своих вождей.

Ким Чен Ын, в отличие от отца, владеет иностранными языками и учился в Швейцарии, так что о ситуации в мире он прекрасно осведомлен. Похоже, с самого начала Высший Руководитель прекрасно понимал: чтобы покончить с накопившимися экономическими проблемами, КНДР должна двинуться по китайско-вьетнамскому пути рыночных реформ. Неслучайно, что вскоре после прихода к власти Ким Чен Ына в китайских университетах появились группы северокорейских экспертов, которые, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, начали собирать материалы о том, что же происходило в КНР в первые годы правления Дэн Сяопина. Работали они не втуне.