К. Р.

По воспоминаниям многих бывших кадет, Константин Константинович обладал замечательным даром – как никто другой умел общаться с молодыми. Для начала разговора ему никогда не требовалось искать каких-то особых слов и положений: сама его долговязая фигура, глаза, светящиеся добрым любопытством, а иногда и веселым лукавством, всё понимающая улыбка вызывали огромное доверие и желание не просто ответить на заданный им вопрос, но и открыться, поплакаться, облегчить душу. И никому никогда не пришлось пожалеть о минутах откровенности – Великий князь умел помочь словом и делом, а еще он умел хранить тайны.

Константин Константинович без особого труда после первых же своих ознакомительных поездок по корпусам сумел разглядеть основные недостатки: командное отношение, дисциплина только внешняя, нравственная сторона воспитательного процесса зачастую игнорируется.

Граф Алексей Алексеевич Игнатьев, царский генерал и дипломат (перешедший на сторону советской власти), так характеризовал Киевский кадетский корпус, который он окончил в 1896 году: «… корпус, со всей его внешней дисциплиной, тяжелой моральной атмосферой и своеобразным нравственным „нигилизмом“, закон которого – „не пойман – не вор“ – означал почти то же, что и „все дозволено“».

Конечно, подобное положение было и в большинстве других корпусов, что произвело негативное впечатление на такого честного и прямого человека, как Великий князь.

Он пишет сестре Ольге: «… Что сказать тебе про путешествие? Это длинно и трудно. Главное – счастлив. Счастлив, как редко бывал в жизни. Никаких столичных дрязг, светской мелочности, глупых разговоров, только дело, дорогое и любимое мною дело ознакомления, и все большего и теснейшего, с моими заведениями. Ты знаешь, я ничего не хочу сразу ломать и переделывать, никаких определенных намерений у меня нет, а хочется вникнуть в жизнь кадет и их руководителей, и тем и другим принести пользу. Вот я и присматривался и, если хочешь, бессознательно подавал пример, как надо уметь любить и быть любимым, без чего невозможно воспитание…»

Он уже увидел как достоинства – «не хочу ничего ломать и переделывать», так и один из способов устранения недостатков – «подавать пример»… В последних двух предложениях – целая концепция, которую Константин Константинович будет воплощать все 15 лет своей службы в Главном управлении военно-учебных заведений: десять – на посту начальника, пять – генерал-инспектора…

Оказывается, многое можно исправить сразу, вроде бы ничего не ломая. Короткое время спустя после своего назначения Великий князь ходатайствовал перед Государем о возвращении кадетским корпусам прежних знамен, сданных в архив после реформ военного министра Милютина, переименовавшего корпуса в гимназии. Он прекрасно понимал, как можно использовать этот объединяющий и вдохновляющий символ доблести в военном воспитании. Царь дает «добро» – и начальник военно-учебных заведений издает распоряжение выносить знамена на парадах «как наивысшую воинскую святыню и лучшее украшение кадетского строя». (Когда Октябрьская революция разорила кадетские корпуса, кадеты сумели сохранить знамена, ставшие святыней и лучшим украшением корпусов, воссозданных в изгнании.)

Вот как пишет о воспитательном значении знамени Г. Месняев, выходец из кадет:

...