К отцу своему, к жнецам

Для ваших многообразных подвигов и многолетних трудов какие найду цветы, какие увязения сплету, какими венцами их увенчаю? Поминаю ваши дела и удивляюсь, вспоминаю и ужасаюсь, великое малым мерить боюсь: о ваше благое богатство! о моей немоты нищета! Во чреве китовом остались вы живы; вся земля вменила вас среди мертвых, но лишь для того, чтобы укротилась буря мирская и Ниневия спаслась вашими деяниями. Вы, просиявшие совершенным терпением, на Божью трапезу призваны: о, каков хлеб, хлеб его! о каковы отрады его, столь любезные царям! На брак Агнца входите, за вечный пир садитесь, ангельским хлебом и отрадами вечными питаетесь, от потока сладости Его упиваетесь и все еще Его отрад алчете; блаженны вы, коих никакой враг не покорит, никакой волк из становищ небесных не восхитит, никакие тенета не заманят, никакая скорбь не одолеет, никакое терзание не сломит.

36

5 апреля

Досточтимому и боголюбезному господину Евсевию Иерониму, пресвитеру Вифлеемскому, Р., смиренный священник ***ский, – о Христе радоваться

«Восстани, слава моя, восстани, псалтырь и гусли. Час уже нам восстать от сна, ибо ныне ближе наше спасение, чем когда мы уверовали». Ныне указана нам стезя, отворена дверь, уготована трапеза, глас горлицы слышен: стезя странствующим, дверь неимущим, трапеза голодным, глас горлицы друзьям. Ныне многие возвещают Христа торжествующего, и глас их в концы вселенной проходит: меж ними страшусь открыть уста, не могу молвить слово, не знаю, откуда начать. Лучше мне, взяв в пример евангельского слепого, сесть при пути и, по шуму небесному уразумев, что воскрес Иисус, последовать за другими любовью, последовать радостью, вопия: «Сыне Давидов, помилуй меня!»

Поутру мы отслужили праздничную мессу и, собрав лучших, кто оставался в замке, выехали из него, предводительствуемые управителем замка, почтенным и мудрым рыцарем, дабы встретить едущих из монастыря на пути. Мы перешли реку и стояли на поле до того часа, как солнце уже поднималось к полудню, когда увидели нашего господина с его людьми, которые двигались в прекрасном строю, и их латы и шлемы сверкали, а щиты гремели и блестели. Мы же взирали на них, сколько было силы, ибо наше сердце хотело видеть дальше, чем ему позволяли глаза, и видели, поскольку это уже можно было различать, что воины сидели на хороших конях, взятых не на нашей конюшне, что лица их опалены иным солнцем и что – увы, увы, наша скорбь и сетование! – возвращается куда меньше, чем уходило. Господин же наш, которого можно было узнать издалека по его величественному виду и доспехам, горящим, как золото, выглядел здоровым, и мы воздали Богу хвалу за то, что Он вывел его невредимым из всех опасностей, порождаемых войною. Когда были даны благословения и все известились друг о друге, мы следуем за господином к нашему замку, врата коего открыты и мост опущен. Люди, теснящиеся при входе, увидев нашего господина, хвалят и благодарят его, нарицая великим победителем, и желают ему долгих лет, он же посреди народа тихо едет на своем прекрасном коне, в богатых доспехах, с величанием и почестью, кланяясь на обе стороны, так что несравненная сладость и отрада даются всем – видеть во славе того, кого они почитали мертвым и успели оплакать. Народ окликает шествующих воинов, спрашивая их о здравии, и заглядывает в шедшие за ними телеги, дивясь множеству привезенного добра; те же, кто по болезни или по стыдливости не мог покинуть домов, «гудят при входах и на порогах», глядя из окошек или из всякой щели и скважины, какую могут найти, по немногому представляя многое, воображением помогая глазам и одним глотком пытаясь утолить двухлетнюю жажду. Что до госпожи, то она ожидала в башне, а когда известилась, что супруг приближается к ее покоям, то вышла навстречу, приветствуя его с великой любовью; он взял ее за правую руку, поцеловал и отвечал ей нежно и со всякой учтивостью; и был этот день воздаянием за все прежние дни для каждого под этим кровом.

Ныне же отряхнем с себя прежнюю скорбь, ибо упразднил ее Господь, и оставим прежний плач и вопль, ибо они миновали, и воздадим Господу за все, что Он воздал нам: пойдем стезею послушания, внидем дверьми милосердия, приступим к трапезе, предлагаемой мудростью, да стяжаем радость и мир, кои обещал Бог любящим Его.

37

7 июля

Досточтимому и боголюбезному господину Евсевию Иерониму, пресвитеру Вифлеемскому, Р., смиренный священник ***ский, – о Христе радоваться