К Богодержавию…

Но единственное, чего не может религиозность множества благо-ЖДУЩИХ людей ни в одной из них по отдельности, ни в их совокупности, это — явить своею жизнью: «… Бог не есть Бог неустройства, но мира. Так бывает во всех церквах у святых.» — Новый Завет, Павел, 1-е Коринфянам, 14:33; «Бог с людьми кроток, милосерд.» — Коран, 2:138; «Принеси в жертву Богу хвалу и воздай Всевышнему обеты твои, и призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя и ты прославишь Меня.» — Ветхий Завет, Псалм 49:15.

Если культуры материалистического атеизма построены так, что порождают в массовой статистике разумение (точнее, недо-РАЗУМЕНИЕ) вне молитвы, то культуры идеалистического атеизма построены так, что в массовой статистике порождают обильные пустословные “молитвы” (см. предостережение [7]) вне разумения (также см. заповеданное [8]) людьми происходящего. Поэтому множество благо- людей в культурах религиозного безбожия не способны к благой . Но, реагируя на пустословие “молитв”, разум человека порождает откровенный материалистический атеизм. Таким образом, безбожие всего лишь обнажается в культурах, внешне видимых, как религиозные, когда они дряхлеют и разлагаются.

Следование вероучениям религиозного безбожия разрушает то единство эмоционального и смыслового строя души, с которым входит в жизнь большинство новорожденных здоровыми младенцев [9]. Сохранить единство эмоционального и смыслового строя души до конца жизни (или обрести утраченное вновь, но уже будучи взрослыми) в них удается только статистически редким праведникам, в каждой из культур всегда стремящимся жить в единстве их свободной воли и Божиего промысла.

Ребенок радуется лику матери, склонившейся над колыбелью; солнечному лучику; первым в его жизни цветам и снежинкам; плачет, сталкиваясь со злом, обращенным даже не против него лично, хотя объективно , и ребенок не ошибается, реагируя так на него; радуется и смеется в ответ на добро. Он плохо относится к сказочному людоеду. А в детских играх их участникам довольно трудно найти добровольцев для исполнения роли отъявленных злодеев, даже понарошку. И если не удается найти добровольца или уговориться, то игра протекает при участии в ней воображаемого всеми злодея, физически отсутствующего. Это — выражение нормального единства эмоционального и смыслового строя души, которое преобладает в поведении большинства людей в их детстве.

Но вот дети выросли:

— Мать страшится подойти и сказать слово её повзрослевшему ребенку, кровиночке;

— Язык столетиями удерживает сыновнюю скотскую “мудрость” « и батьку легче бить» (“гурт” — синоним стада скота);

— “Ревизор” Н.В.Гоголя — прошлый век; по существу сюжета — общественная трагедия, в чем убедились, начиная с 1905 г., многие, смеявшиеся над собою же, над носимым ими же в себе злом; но не проходит и двух столетий, а целые залы и телевизионная аудитория по-прежнему бездумно и бессовестно смеются в ответ на россказни Райкина, Жванецкого, Мишина, Горина, Петросяна, Задорнова и прочих, хотя НЕЧЕМУ СМЕЯТЬСЯ: осмеянное зло не перестает быть злом.

После осмеяния зло не исчезает, а распространяется еще активнее потому, что оно воспринимается смешным, но не ЖИЗНЕННО ВРЕДНЫМ. Осмеяние же дает только эмоциональную разрядку для бездумных и беззаботных, но не ключи к разумению возможностей, и не дает средств к искоренению зла. И такие “сатира и юмор” по существу их — САМО—ЕДСТВО ОБЩЕСТВА ЧЕЛОВЕКОПОДОБНЫХ в прямом понимании этих слов; т.е. разновидность каннибализма.

— Идеалы справедливости в жизни общества вызывают ужас в душах “интеллигенции”, но в то же время уничтожается природа и культура вследствие социального “прогресса” без зазрения совести, а непонятливые “интеллигенты” самодовольно пишут диссертации и остепеняются в масонстве, и мало кому из них хотя бы “грустно конечно” (цитата из “теории пассионарности”); а еще меньшее число задумывается “что делать?” (название известного романа), ибо в их понимании происходящие не-ЛАД-ности — “закон материалистической природы” или “неисповедимость путей Господних” и т.п., но не результат — в том числе их личной — беззаботности, бессовестности, распущенности.

— Властолюбцы же тем временем не успевают пожирать друг друга и множество прочих людей вокруг них, и нет необходимости, как некогда в детстве, выискивать и уговаривать кого бы то ни было, чтобы он стал людоедом по отношению к целым народам уже не понарошку; и (например, кланы ростовщиков Ротшильдов, Рокфеллеров) изображают из себя благодетелей человечества.