Извращенное притяжение

— Значит, Римо все тебе рассказал?

Я дала Адамо добро, дала Римо добро, но, возможно, глупая часть меня надеялась, что Адамо оставит все как есть. Это было глупо. В конце концов он узнает. Это неизбежно, если я хотела двигаться дальше с моим планом.

Адамо провел рукой по волосам и отвел взгляд. Мириады эмоций плыли в его глазах.

— Да, не все, но достаточно.

Он говорил неправду. Прежде чем ответить, он на мгновение заколебался.

Я оттолкнулась от машины.

— Не надо. Не лги мне, защищая меня.

Я так устала от людей, делающих это. Я заслужила суровую правду, даже если она разобьёт мне сердце.

Адамо сунул руки в карманы. На его лице появилось сочувствие.

И я не могла этого вынести.

— Что именно он сказал?

Я кипела, прибывала в бешенстве, но в то же время разрывалась от отчаяния. И все из-за Адамо, из-за того, как он будет вести себя со мной в будущем. Я никогда не чувствовала ничего подобного с Димой, словно мое сердце могло расколоться.

— Разве это имеет значение?

— Конечно, имеет! — усмехнулась я. — Ты можешь себе представить, как это неприятно оставаться в неведении относительно того, что касается тебя так глубоко? По тому, как ты смотришь на меня, я понимаю, что ты потрясен словами Римо. Он, возможно, единственный, кто знает все, потому что именно он занимался всем тогда. Даже я не знаю всего, только ложь и правду, которую мне рассказывали мой отец, ты и твои братья.

Я почувствовала предательскую тяжесть в горле, покалывание в глубине глаз — предвестники слез. Этого не случится. Слёзы признак слабости, которую я не позволяла себе уже долгое время.

Жажда облегчения нарастала, как прилив, неудержимая, медленно разъедающая мою решимость, как волны, набегающие на песок. Я нащупала сигарету, хотя ненавидела вкус, запах, ощущение сырой бумаги во рту. Я бы никогда не стала курить, потому что мне это нравилось. Но это лучше, чем ничего, лучше, чем альтернатива. Я нуждалась в чем-то, что успокоит встревоженный ум, заставить замолчать зов моей темной жажды.

Адамо подошел ближе, его проницательные глаза изучали мои дрожащие пальцы. Может, он знал предательские знаки. В конце концов, он близок и с темными страстями.

Я приготовилась к его прикосновению, но его руки остались в карманах. Его темные глаза изучали мои. Глубоко затянувшись, я отвернулась, глядя на него в профиль.

— Я не лгу, — сказал он и глубоко вздохнул. — Римо показал мне видео с тобой и тем, что произошло.

Я почувствовала, как краска отошла от моего лица, и мое горло сжалось. Прошло слишком много лет, чтобы я могла вспомнить все или даже большую часть произошедшего. Я помнила обрывки воспоминаний. Кошмарные события, преследовавшие меня во сне бессвязными эпизодами или вспышками неподвижных образов. Я изо всех сил старалась забыть как можно больше, употребляла алкоголь и наркотики, ускоряя этот процесс.

— Ты… — мои голосовые связки замерли, и я не могла больше вымолвить слов.

Гнев боролся в моем теле с ужасом и разочарованием. Опять же, другие знали обо мне и моей жизни больше, чем я.

Адамо подошел еще ближе, так осторожно, словно боялся, что я убегу. Бег никогда ничего не решал.

— Я почти ничего не посмотрел. Только спустя несколько минут я понял, к чему это ведёт. Я не мог больше смотреть.

Я нахмурилась.

— Ты не смог смотреть? Я пережила то, на что ты даже посмотреть не смог.

Я даже не была уверена, почему я зла из-за этого. Большая часть меня была рада, что он не видел больших моих ужасов. Крошечная часть все еще стыдилась того, что со мной сделали. Это были уродливые голоса, который не умолкали даже после годы терапии, лекарств и отвлечений.

Адамо кивнул, выражение его лица было одновременно добрым и торжественным. Мне хотелось ударить его как можно сильнее. Вместо этого я сжала одну руку в кулак и сделала еще одну глубокую затяжку. Мои пальцы дрожали, позволяя дыму подниматься вверх беспорядочным зигзагообразным курсом.

— Я знаю, — прошептал он шелковым голосом. — Мне вообще не следовало смотреть это, не спросив сначала твоего разрешения. Это было сделано в твоем личном пространстве.

Я усмехнулась.

— Поверь мне, тогда никто не заботился о моем личном пространстве. — я вздрогнула, когда остатки воспоминаний вспыхнули на задворках моего сознания.

Слова, запахи, образы, оставившие неизгладимые следы в моем подсознании.

— Динара, я… — он вздохнул.

Я встретилась взглядом с Адамо.

— Говори, что хочешь. Я не хрупкая, Адамо. То, что случилось тогда, не сломило меня, что бы ни произошло сейчас и в будущем, тоже не сломит меня.

Мой голос был чистой сталью, точно так же, как защитное покрытие медленно покрывало мое сердце.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Адамо, выглядя искренне смущенным. — У меня нет никакого намерения делать что-то, что может причинить тебе боль, а тем более сломать тебя.

— Взгляд в твоих глазах сейчас, когда ты смотришь на меня…. он означает, что все, что у нас было, кончено.