Извращенное притяжение

— Думаю, он хочет, чтобы Динара отомстила. Для него вполне естественно, что она хочет видеть своих обидчиков мертвыми, даже свою мать.

Я не совсем понимал, что чувствую по этому поводу. С одной стороны, перспектива расплаты взволновала меня, но с другой, я беспокоился о последствиях для Динары.

— А чего хочет Динара?

— Понятия не имею. Она мне ничего не говорит. Она хотела знать правду. Как только она ее получит, не знаю, что она с этим сделает. Может, она попросит отца отомстить.

— Похоже, ты хочешь, чтобы она попросила тебя, — с любопытством сказала Киара.

Она была права, этого нельзя было отрицать. Если Динара хотела отомстить людям, причинившие ей боль, то я хотел, чтобы она попросила меня, а не отца или Диму. Хуже всего было то, что не только потому, что я хотел помочь Динаре, маленькая часть меня тоже жаждала повода пролить кровь.

— Как ты думаешь, чего она хочет? Ты, наверное, единственная из всех нас, кто ее понимает.

Киара сначала ничего не ответила, ее взгляд был отстраненным, будто мои слова перенесли ее на много лет назад. Вместо ответа она открыла духовку и достала запеканку, явно взвешивая слова, судя по напряженному выражению ее лица.

— Не каждый способ справиться с травмой это месть своим обидчикам. Это кажется логичным, может быть, даже единственным выбором с точки зрения твоих братьев и, возможно, даже с твоей точки зрения, но некоторые люди ищут примирения и прояснения разговора о насилии.

Я знал Динару, или, по крайней мере, знал столько, сколько она позволила мне увидеть до сих пор, но я не был уверен в ее мотивах. Она сильная, так что о мести не могло быть и речи.

— Что насчет тебя, Киара? Нино убил твоего дядю самым жестоким способом. Он отомстил за тебя. Ты хотела мести? Или предпочла бы помириться со своим обидчиком?

Лицо Киары исказилось от боли, и ее улыбка стала немного дрожащей. Эти маленькие признаки показывали мне, что даже после всех этих лет события все еще преследовали ее. Быть может, невозможно преодолеть что-то столь ужасное навсегда. Меня угнетала мысль, что Динара будет вечно нести на своих плечах груз прошлого.

— Я бы никогда его не простила. Я нуждалась в его смерти, но никогда не смогла бы этого сделать. Не думаю, что я даже попросила бы об этом, если бы Нино не решился. Он снял с меня всю тяжесть решения. Возможно, я и могла бы спасти дядю от его участи, но не хотела. Если бы он был жив, я бы всегда боялась, что он снова придет за мной, даже если Нино защитит меня.

— Значит, ты благодарна Нино за то, что он убил твоего дядю таким способом.

— Да, и Нино, и Римо. Когда я узнала, что он мёртв, то почувствовала облегчение. Я никогда не чувствовала себя виноватой.

— Ты думаешь, Динара хотела, чтобы я узнал правду, чтобы отомстить за нее?

— Не знаю. Она не беспомощна, как я тогда. У нее есть отец и его люди в качестве поддержки. Из того, что сказал Нино, ее отец знает о произошедшем, поэтому Динара не обременена держать это в секрете. Она может попросить отца убить ее обидчиков, и он сделает это, верно?

— Он, конечно, сделает это, но рискнет навлечь на себя гнев Римо, если прольет кровь на территории Каморры.

— Римо хочет отомстить.

— Он хочет, чтобы все произошло так, как он хочет, и думаю, что для него есть только один человек, который должен пролить кровь, и это Динара. Если бы я убил всех ради Динары, Римо ничего бы мне не сделал. Я его брат. Он разозлится, но и только. Возможно, Динара и подозревает. Или, возможно, она скорее рискнет моей жизнью, чем жизнью своего отца или Димы.

— Ты думаешь, она вот так тебя использует? Сделать то, чего не могут ни она, ни ее отец?

— Это объясняет, почему он позволяет ей участвовать в гонках на нашей территории.

Киара смотрела на меня с беспокойством в карих глазах. Она тихонько вздохнула.

— Думаю, есть только один способ это выяснить. Поговори с ней. Обман не лучшее начало для отношений.

Это то, чему я научился на горьком опыте со своей первой девушкой Харпер. Я преодолел глубокое чувство предательства, и уже не был неуравновешенным подростком из тех времен, но, если мстить через мои руки было планом Динары с самого начала, это определенно оставило бы свои следы. И все же я почему-то не мог представить себе Динару такой обманщицей. Она была искренне потрясена тем, что ее мать жива, и не знала о существовании записей или о том, что мои братья собрали имена и адреса ее обидчиков. Даже если месть и вертелась у нее на уме, это могло быть лишь абстрактным понятием.

Киара улыбнулась.

— Поговори с ней. Скажи ей, что ты знаешь, и посмотри, как она отреагирует, тогда ты все еще можешь решить, хочешь ли ты прекратить контакт с ней.

Я кивнул.

— Динара боится, что я стану относиться к ней по-другому, когда узнаю. Теперь я думаю: как я могу не знать того, что знаю сейчас? Она прошла через какое-то ужасное дерьмо, которое, должно быть, оставило глубокие шрамы.

— Определенно, но, когда ты встретил ее, эти шрамы уже являлись частью ее. Она не изменилась. Она все та же девушка, которую ты встретил.

Я указал на дымящуюся запеканку с макаронами и сыром.