Изумруды для Офелии

Полли села на свою табуретку, даже не протерев ее по привычке фартуком, и воскликнула жарким шепотом:

— Что я слышала от дворецкого!!

— Что же ты слышала? — спросила Кэти, уже догадываясь.

— Он видел в гостиной тебя и Гарри… — Полли с любопытством посмотрела на Кэти.

— Он видел, как мы целовались? — ничуть не смутившись, переспросила девушка.

Полли быстро закивала головой и, оглянувшись на лестницу, вопросительно посмотрела на Кэти.

— Да, было такое дело, — небрежно ответила девушка. — Ну и что в этом такого? Я нравлюсь ему, он нравится мне. Мы оба — взрослые люди. Какие проблемы?

— А вдруг узнает миссис Браун? — испуганно промолвила Полли.

— А она знает, — небрежно бросила Кэти.

Полли замахала руками, а потом с изумлением уставилась на девушку своими глазищами.

— Ну, ты — молодец! — восхищенно произнесла она. — Всего за две недели влюбила в себя Гарри и покорила хозяйку!

— Ничего я такого не делала, — начала оправдываться Кэтрин. — Я не знаю, почему все так произошло. И потом, неизвестно, чем все это закончится… Уж ты, наверное, знаешь, Полли, что любовь хозяев легко может смениться равнодушием, нелюбовью или даже ненавистью.

— Да, это так… — закивала головой Полли, вспомнив что-то из опыта своей жизни. — Еще все мы заметили, — доверительно продолжала добрая негритянка, — что хозяйка полюбила тебя, как дочь. — Она немного помолчала, а потом добавила с грустью в голосе: — Это и понятно…

— Что понятно? — поинтересовалась Кэти. Полли вздохнула и промолчала. Чувствовалось, что ей трудно держать язык за зубами. Но Кэти и не настаивала. Она уже давно поняла, что есть какая-то тайна, связанная с прошлой жизнью в доме. Но расспрашивать повариху считала неприличным и неуважительным по отношению к хозяйке. Однако Полли буквально разрывалась от желания приоткрыть секрет. И наконец произнесла страшным шепотом:

— У нее есть дочь. Она ее выгнала и всем запретила даже вспоминать о ней…

И тут же испугавшись, Полли зажала себе рот обеими руками. Но Кэти успокоила ее:

— Не волнуйся, я никому не скажу… И вообще, ты ничего не говорила, а я ничего не слышала.

5

За время отсутствия Гарри миссис Браун еще больше привязалась к Кэтрин. А Кэти делала все, чтобы пожилая дама чувствовала в ней необходимость. Она старалась предвосхитить все ее желания, веселой шуткой отвечала на вздорные замечания, что нередко вызывало смех чуткой на юмор женщины. Кэти научила миссис Браун играть в вист и показала прелесть некоторых пасьянсов, известных ей от матери. Но самой большой радостью для обеих были прогулки и чтение пьес. Они стали разыгрывать их, по очереди читая роли. А однажды миссис Браун попросила Кэти надеть костюм Офелии, сохранившийся с ее звездных времен и более тридцати лет пролежавший в коробке в дальнем углу гардеробной комнаты.

Когда Кэтрин, надев белокурый парик с локонами до плеч и розовое воздушное платье со светло-зеленой туникой, пришедшееся ей впору, вошла в комнату миссис Браун, та прижала руки к груди и воскликнула:

— Офелия, тебя я вижу снова, ты как заря рассветная прекрасна…

Затем она отстранилась, как художник, готовый сделать последний мазок на полотне, и критически проговорила:

— Не хватает самой малости — драгоценностей…

Увлекшись своей затеей, хозяйка приказала:

— Открой вон тот ящик, — она указала на старинный секретер красного дерева, стоящий в углу комнаты. — Так, теперь нажми на круглый выступ сбоку, видишь? Это потайной замок. И толкни переднюю стенку…

Кэти сделала все, как было велено, и перед ней открылась небольшая сводчатая ниша, внутри которой она увидела деревянную резную шкатулку, украшенную серебряными нитями.

— Дай сюда, — потребовала миссис Браун.

Она открыла шкатулку и высыпала ее содержимое на кровать. Кэти замерла. Она всегда была равнодушна к украшениям и не носила ни колец, ни серег, подаренных ей в разные годы мамой и отцом.

Но драгоценности, лежащие на атласном одеяле миссис Браун, были произведениями искусства. Старинная диадема, украшенная сияющими зелеными камешками, видимо изумрудами, колье с аквамаринами, рубинами и жемчугом, кольца, серьги… И все это тонкой затейливой старинной работы…

Порывшись в этой сверкающей груде, миссис Браун извлекла и надела на Кэтрин золотую диадему с изумрудами, висюльками, струящимися по лбу и щекам. Карие глаза девушки, подсвеченные дивными камнями, стали яркими и еще более лучистыми. Украшенная колье, браслетами и кольцами, Кэти смутилась, чувствуя себя рождественской елкой, но миссис Браун, любуясь ею, восхищенно произнесла:

— Клеопатра…

Сняв с себя все эти сокровища, Кэти облегченно вздохнула и приготовилась отнести шкатулку на место. Но миссис Браун неожиданно положила отдельно диадему с изумрудами и четыре золотых перстня с драгоценными камнями. Обведя комнату глазами, она попросила Кэтрин взять из секретера пустую шкатулку и спрятать в ней отложенные украшения на верхней полке бельевого шкафа.

— На всякий случай. Это самые ценные украшения, — пояснила дама.

— Откуда у вас эти сокровища? — поинтересовалась Кэтрин.

Миссис Браун загадочно улыбнулась и после некоторой паузы ответила: