Изнанка судьбы

Гадалка нагадала странное. Не счастье-удачу и не беды-горести, от которых она одна только и может спасти — ай, позолоти ручку, яхонтовый, расскажу как. Нет. Женщина долго вглядывалась в картинки, щурила чуть раскосые глаза, а потом пообещала Джованни четыре жизни и четыре смерти.

Сейчас Джованни озолотил бы гадалку. Тогда он почувствовал себя обманутым.

Бастард. Наследник герцогства. Беглец, ставший дознавателем Храма.

Три жизни. И три смерти.

Дознаватель погиб в холмах Роузхиллс вместе с Адаль. Вместо него появился патер Джованни Вимано. Тот самый, который нашел в роще потерявшую сознание дочь графа и принес ее домой.

Войти в доверие к няньке, а потом и к Ванессе оказалось несложным. Строго говоря, он и не был самозванцем. Любой дознаватель — элитный воин в божественном войске.

Графство Сэнтшим — мирное местечко. Арендаторы, лесорубы, вилланы, вольные йомены. Джованни научился жить бедами и заботами этих людей. Принимал исповеди, проводил службы в храме — благо подготовка дознавателя включала доскональное знание молитв и обрядов. Выступал судьей в несложных бытовых спорах, мирил супругов, был благодарным и сочувствующим слушателем излияний графини.

Все ради Элисон.

Была надежда, что со временем действие обряда ослабнет, а то и вовсе сойдет на нет.

Не ослабло. Что бы ни сделали культисты тогда с девочкой, оно продолжало жить в Элисон. Джованни знал, чувствовал темную ауру, словно плащом укрывавшую малышку. Иногда ему снились кошмары — уродливая, бесформенная тень прорастала сквозь тело ребенка, выпрастывая на все стороны света гигантские черные щупальца, чтобы охватить мир. Он просыпался в холодном поту и долго лежал, слушая, как шумит за окном унылый альбский дождь или поет метель.

Насколько проще все было бы, будь девочка злой, избалованной или жестокой. Но Элисон была добра, бесхитростна и очень наивна. Какое бы зло с ней ни сотворили культисты, они не смогли сделать главного — отравить ее душу.

Джованни знал, в чем его долг дознавателя. Уничтожить зло вместе с его носителем.

И знал, что не сможет сделать этого.

Снова предатель. Уже окончательно, без шансов на искупление.

Но так было правильно.

Он смотрел на Элисон и видел себя. Не себя нынешнего — сильного, уважаемого, — но того семилетнего Джованни, которого мать впервые приобщила к обрядам Хаоса, тем самым определив его путь.

Тогда, в холмах Роузхиллс, случайно оброненная Франческой фраза подарила Джованни новый смысл жизни.

Спасти. Помочь. Оградить.

Девочка не была повинна в том, что с ней сделали. Чего стоит вся вера Храма, все идеалы дознавателей, если ради них надо убивать и мучить невинных?

Джованни стал духовником Элисон. Учил смирять темные порывы души, приобщая к основам яростной аскезы, в которой закаляли волю дознаватели. Стыдил, когда она давала волю порывам, требовал сдерживать живущую внутри хищную тварь. Отказ от страстей тяжек для ребенка, но Элисон старалась. И у нее получалось.

Немного беспокоили приступы падучей и участившиеся провалы в памяти, но они казались невысокой платой за сохранение души малышки в чистоте. Порой он наивно мечтал, что однажды сумеет полностью избавить Элисон от чудовищной тени, следующей за ней по пятам.

До последнего мгновения своей четвертой жизни Джованни Вимано так и не узнал, как сильно он ошибался.

Глава 15. Навстречу кошмарам

Элисон

…она настигает. Справа. Слева. Отовсюду. Она здесь. Везде. Во мне.

…а я в ней.

Не оборачиваться! Только не обернуться!

Тропка вдоль реки. Кусты шиповника. Вперед, не смотреть по сторонам, только не смотреть. Только на шиповник, везде шиповник, куда ни глянь…

Вверх. Уводит вверх тропка. Обманула. Не надо вверх. Не надо туда, совсем не надо, там плохое. Страшное.

Было?

Есть?

Под ногами камушки, мелкие. И шиповник, везде шиповник. Дикая роза — так его зовут.

Розы. Холмы и розы. Страшно!

Камень серый. И черный. И бук. Здесь был бук раньше, теперь нет, обугленная головешка. Пахнет кровью, пахнет гарью. Небо падало на землю, сейчас не падает. На месте. Над головой. Высоко.

Сидит на алтаре. Болтает ногами, во рту соломинка, в волосах сухие листья.

— Элли?!

— Терри, спаси меня!

— От кого?

— От нее.

Смеется. Заливисто. Как ребенок.

— Вам совсем не это нужно, принцесса.

— Терри, пожалуйста! Я боюсь.

Встает. Соскальзывает вниз с камня.

— Нельзя всю жизнь бояться и бегать. Тебе придется встретить ее однажды.

— Я не могу…

Шаги за спиной.

…она здесь, сзади, не уйти, не скрыться, беги не беги, настигает, дышит в спину, голодно, зло, всегда рядом, она во мне, я в ней…

— Не можешь? Тогда беги, Элли.

Бегу.

Вниз с холма. Река черней смолы. Трава шевелится, шиповник растопырил пальцы.