Изнанка правды

В ту же секунду между ними загрохотал длинный состав. Разъяренные конвоиры стали стрелять под колеса поезда в надежде зацепить беглеца, но, кажется, рикошетом уложили овчарку, ее лай захлебнулся.

А зэк уже молотил пятками гравий железной дороги. Подбежав к забору, он оглянулся – остановившийся состав отгораживал его от конвоиров десятками вагонов в обе стороны. Погони пока не наблюдалось, темнело. Нужно пользоваться моментом!

2

В жизни старшего лейтенанта службы исполнения наказаний Дмитрия Кочанова случались неприятные моменты, но такого унижения, как сегодня, он еще не испытывал. Словно его окунули с головой в дерьмо и не дают отмыться. Так и ходишь у всех на виду жалким посмешищем, от которого нос воротят. Вдобавок правое плечо капитально отбито, под лопаткой синячище величиной с Африку, если спину за карту мира считать. Приложил его чертов зэк о рельсы.

Ну, только попадись, падла! Конец тебе!

В таком настроении глубоко за полночь Кочанов вышел из служебной машины около жилой пятиэтажки. Время разносов по телефону закончилось, начальник колонии ждал его с отчетом лично – вон окошко на кухне светится.

Дверь в квартиру открыла супруга начальника: лицо в креме, в глазах презрение, руки в увлажняющих перчатках для омоложения кожи, оплывшее тело стянуто халатом. Старший лейтенант впервые позавидовал бабам, у мужиков от проблем мозги плавятся, а они своими морщинками озабочены. Женщина на приветствие ответила недовольной гримасой и исчезла в комнате.

Кочанов прошел на кухню. Там подполковник Василий Сердюк пил водку, закусывая холодной картошкой со сковородки и солеными огурцами из трехлитровой банки.

Начальник колонии исподлобья покосился на Кочанова, скривил губы, съязвил:

– Ну что, старлей, обрадовать явился?

– Не нашли пока, – устало доложил старший лейтенант, не решаясь сесть без приглашения.

– Не надо было терять! – огрызнулся Сердюк и опустошил стопку водки тягуче, лениво, словно по необходимости.

– Найду и грохну! – пообещал Кочанов, сжав кулак.

– Сразу надо было мочить! Куда стреляли? Только голубей распугали и кобеля ранили.

– Если по-другому, сейчас бы я в траурной рамочке красовался.

Сердюк пошевелил бровями и не стал возражать. Вероятно, предотвращение побега путем героической смерти сотрудника колонии было не худшим вариантом для начальника. Жаль не случилось. За вечер Сердюк уже наорался в телефон, вывалил на подчиненных тонны мата и сейчас чувствовал опустошение в груди, которое никак не заполнялось алкоголем.

– Возьми рюмку, выпей, – предложил он.

Кочанов сел за стол, сразу выпил, сунул руку в банку с солениями и захрустел огурцом:

– Товарищ подполковник, как военные, с постами на дорогах помогут? – спросил он.

– У вояк то учения, то маневры. Болт они положили на наши проблемы, – махнул рукой Сердюк и кивнул на бутылку: – Разливай.

Оба выпили. Кочанов не решался закусывать из сковородки начальника и опять взял огурец. Мысли о беглеце не отпускали его.

– Понять хочу этого дебила. Самсонов первоход, но сразу по сто пятой. Кого он замочил? – поинтересовался старлей, зная, что начальник уже изучил дело осужденного.

– Жену, – брезгливо ответил Сердюк.

– Дело нехитрое, – согласился Кочанов.

– Самсонов москвич, тридцать три года, не из блатных. Менеджер или как там чистоплюи в костюмах называются. Вину не признал, получил девятку.

– Он мне тоже крикнул, что невиновен.

– Их послушать – колонии вообще не нужны. Все, блин, белые и пушистые!

– Да уж, уроды хреновы!

Кочанов кривой усмешкой поддержал шутку начальника. Он жадно смотрел на жаренную картошку, в голодном животе свербело от водки.

– Жри. – Сердюк отодвинул от себя сковородку. – И соображай, что будем делать?

Вилка активно заскрежетала по чугунной сковороде. Кочанов рассуждал, заглатывая картошку:

– Связей у Самсонова здесь нет, укрыться не у кого. Наших вольнонаемных я жестко предупредил, чтобы не впрягались за него. А если что узнают – стуканут, как миленькие.

– Лучше бы он был рецидивистом. – Начальник звучно высморкался и смял салфетку. – От дилетантов неизвестно, чего ожидать.

– Безбашенный он, сука! – Кочанов болезненно пошевелил травмированным плечом. – У меня теперь с ним личные счеты.

– Приметы Самсонова всем разослали. Далеко не уйдет, должен попасться.

– По железке мог улизнуть. Когда мы на станции шмон устроили, выяснилось, что у одного из пассажиров пропала дорожная сумка. Если взял наш беглец, то уже переоделся.

– Одетый он или раздетый – ты должен его найти! – рубанул ладонью о стол Сердюк. – И разобраться с ним так, чтобы другим неповадно было. Ты понял?

– Мечтаю об этом. Возьму двух надежных ребят, мы будем на связи круглосуточно. Чуть что – подъедем куда надо и закроем тему.

– Только по уму все сделай, – зашипел Сердюк, подавшись вперед. – И учти, строгач я тебе уже впаял, а если не найдешь беглеца или еще раз облажаешься, тут уж выговором не отделаешься. Вылетишь без выходного пособия!

– Да его, гада, вот этой рукой! – Кочанов ткнул вилкой в опустевшую сковородку, скосил взгляд на пустую бутылку и потер нос.