Изнанка

Рысцов протянул руку к карте. Скоро нужно будет сворачивать на грунтовку. Слякоть, грязища, снег еще только начал сходить с полей, а в лесах, наверное, вообще сугробы. Легковушка может увязнуть. Да ладно, чего уж тут — обязательно увязнет. Погано. Не исключено, что придется пробираться пешком.

— Ну и забрался же ты, неизвестный гений, — вздохнул Валера, раскуривая сигарету. И добавил: — Что во сне, что наяву…

— А?.. — очнулся Аракелян, непонимающе глядя на несущуюся под капот дорогу.

— Спите, профессор. Скоро — вплавь…

— Куда «вплавь»? — Альберт Агабекович все еще туго соображал спросонья.

— По проселочной не проедем, — мрачно пояснил Рысцов. — Пешком придется топать. Километров шесть, судя по схеме. Хотя… я ее по памяти рисовал, тут масштаб примерный, так что — плюс-минус пять.

— А «вплавь» зачем? — не унимался профессор, протирая глаза.

— Господи! Да пошутил я! — зло сказал Валера.

— Понятно… Не обращай внимания, я еще не отошел от всего…

Рысцов приоткрыл окно, впустив струйку холодного ветра, и выбросил окурок, зашипев от боли в покалеченной руке. Если просто рулить — еще терпимо, но стоит совершить какое-нибудь другое движение — все, хоть вой.

— Посмотрите анальгин, — попросил он. — В бардачке должен был остаться. Таблетки три сразу, если есть…

Аракелян выдавил белые кругляшки на ладонь и протянул Валере со словами:

— Руки изрезаны красным стеклом, темные шрамы на веках…

— На поэжию прошибло? — хмыкнул тот, разжевывая горьковатые таблетки. — Запить лучше дайте…

Через несколько километров они съехали с асфальта и увязли в грязи буквально в пяти метрах от обочины.

— Замечательно, — констатировал Рысцов, хлопая дверью. — Теперь нам без буксира вообще отсюда не выбраться.

Вокруг простирались заснеженные поля с черными проталинами и точками недовольно кричащих грачей. Километрах в трех к востоку виднелись разбросанные в низинке избы, а за ними — лес.

— Нам туда, — мотнул головой Валера, кутаясь в тулуп. — Судя по схеме, дом с телом Всеволода за той деревней.

— Тогда пойдемте, — откликнулся профессор, вынимая из багажника лопату.

— Гробовщики, — обронил Рысцов, наступая сапогом в неразъезженную колею.

— Какой там… У нас даже нет гроба…

Деревня оказалась заброшена. Выбравшись на относительно ровное место посреди улицы, Альберт Агабекович и Валера остановились и устроили небольшой привал. Расчистили лавочку возле перекошенного забора и присели, снимая по очереди лопатой пласты грязи с сапог и оттирая штаны.

— Ну и местечко, только вурдалаков не хватает, — улыбнулся Рысцов, глядя на открытую калитку. — Собаки не лают даже. Все ушли. Странно, не правда ли?

Аракелян не ответил, лишь кивнул. Он тяжело дышал: все-таки протопать несколько километров по весенней размазне для пожилого человека не сахар.

— Ну что, отдышались? — спросил Валера через четверть часа, изучая схему.

— Да, выдвигаемся.

— Идите налегке, лопату я понесу.

— Куда ты со своими культями изрезанными, — неожиданно властным тоном сказал Альберт Агабекович, и в его голосе явственно прорезались армянские нотки. — Дай сюда…

Валера изумленно хмыкнул, но инструмент вернул.

Пройдя застывшую деревушку насквозь, они повернули чуть севернее и вскоре обнаружили нужную дорогу.

— Гляньте-ка! — воскликнул Рысцов. — Следы-то свежие совсем.

Аракелян подошел ближе. Извилистая просека разбивала лес на две части, а в колеях виднелись отпечатки широких гусениц.

— Кто-то недавно проезжал здесь на вездеходе, — удивленно сказал профессор. — Мощный вездеход, тяжелый. Мы на таких однажды в тайге ходили, когда в экспедиции геологической были. И он ехал не через поселок, а кружным путем. Ну да, на такой машине хоть через стены можно скакать…

— Интересно, очень интересно, — пробормотал Валера. — Что ж, посмотрим. Двинулись?

— Конечно…

Добротный бревенчатый сруб они обнаружили километра через полтора. Дом был одноэтажный, стоял на полянке, а чуть в стороне от него из-под снега торчало несколько перерубленных кабелей. Следы гусениц подходили почти вплотную к крыльцу, возле которого земля была взрыта — по всей видимости, на этом месте вездеход разворачивался. Входная дверь покачивалась на единственной уцелевшей петле, причем косяк оказался вынесен наружу — последствия грубого взлома явно даже не пытались скрыть.

— Вот те на… — присвистнул Рысцов, поднимаясь по ступеням. — Смотрите, какие царапины — выносили что-то очень тяжелое и громоздкое.

— ГС-установку, — уточнил Альберт Агабекович, когда они вошли в почти пустую комнату. — Неужели его никто не охранял?..

Картина удручала. Монументальный шкаф был выпотрошен, и скудный скарб валялся на полу: ватник, алюминиевая кружка, несколько старых журналов с деформированными от влаги страницами, охотничьи и рыболовные снасти. На столе лежала аляповатая скатерть, засаленная и порванная. Шторы были сдернуты, ставни распахнуты. Одинокий стул валялся возле печи, жерло которой тоже было открыто, и возле завалинки коврик был засыпал золой.

— Искали что-то, — безошибочно определил Валера, поднимая стул.