Изнанка

Лицо огнеметчика стало мутнеть, под кожей вдруг поплыли какие-то разводы, из-под шлема полезли волосы, растущие с небывалой скоростью.

Тут кольцо изнанников сомкнулось, и дальнейший результат превращения человеческого ДНК в ДНК невообразимого существа был сокрыт плотной стеной безобразных спин. Изредка над копошащейся кучей вскидывались какие-то склизкие отростки, в стороны отлетали шматки окровавленной ткани…

Через минуту изнанники застыли на мгновение в причудливых позах и принялись разбредаться.

Молчаливо.

Жутко.

Еще через полминуты последний из них скрылся за скрученным в огромную спираль вагоном. На месте, где недавно лежал огнеметчик, осталась пустота, зловеще подсвеченная лиловым градиентом неба. Исчезли и костюм, и ранец, и оружие.

Только разворошенные билетики напоминали об увиденном.

— Падальщики, — произнес наконец подполковник. — Они же обыкновенные стервятники.

— Ой ли… — с сомнением покачал головой Аракелян.

Андрон перекошенно усмехнулся:

— Никогда бы не подумал, что получу такое небывалое наслаждение от вида гибнущего в муках человека.

КАДР ДВАДЦАТЫЙ Рифма огня

Все лабиринты на свете заняты одним — ожиданием. Они терпеливо стерегут горемычных жертв, выслеживая, когда очередной вошедший, боязливо озираясь, пройдет несколько первых поворотов. И тогда обрушивают на несчастного всю свою титаническую мощь — будь то хитрые ловушки, бесконечные разветвления, уводящие все глубже и глубже, или чудовищные монстры, внезапно бросающиеся из-за угла, обнажая подгнившие от времени клыки. Так они могут ждать годами. Веками. Эпохами…

Стекло ниспадало с двухсотфутовой высоты каскадами — словно бесчисленные водопады, подсвеченные полуденным солнцем, роняли свои сверкающие воды из-под небес. Вокруг на гигантских валах трибун рокотала многотысячная толпа. Лабиринт ждал.

Приближаясь ко входу в офисное здание, Эдвард одернул себя и перешел на более степенный и размеренный шаг. Он все-таки уже не юнец-желторотик — скоро за четвертак перевалит.

В холле было прохладно и немноголюдно. Возле стальных полуавтоматических дверей стояли охранники, у каждого из которых Эдвард заметил на воротничке цифру четыре. Ого, все серьезно! Не везде встретишь сшиза четвертого уровня… Посередине холла стоял большой фонтан, в композиции которого была сцена противоборства человека и изнанника. Уродец явно отступал, заваливаясь назад от грозно выставленного ствола огнемета, откуда и брызгала струя воды, дробящаяся на множество мелких капель. И когда только отгрохать успели? Ведь когда ходил на подготовительные занятия, и намека на такую роскошь не было… За фонтаном приютился журнальный столик, вокруг которого в монументальных кожаных креслах утопали три или четыре человека, тихонько о чем-то переговариваясь.

Эдвард подошел к ресепшину, поймав себя на мысли, что обстановка здесь напоминает холл отеля.

— Табель, — искоса снизу глянул на него конторщик и протянул руку.

Эдвард расстегнул папку, достал из нее пластиковую карточку и отдал регистратору. Тот пристально разглядывал ее в течение секунд десяти, после чего сунул в прорезь анализатора. Уставился на распечатку личной информации, выскочившую из принтера.

— Эдвард Глик, Спрингфилд, штат Огайо… та-ак… — протянул каменнолицый конторщик. Неожиданно гордо вскинул голову и, до рези в заднице довольный собой, вспомнил: — Это там, откуда Симпсоны, что ли?

— Да, — ответил Эдвард, сдержанно улыбнувшись.

— А хрен ли в русский Город на траве пошел? — почему-то шепотом спросил регистратор.

— Я имел на это право, — холодно сказал Эдвард.

— Ну-ну, много вас тут с правами поразвелось… — туманно проворчал конторщик, возвращая ему карточку табеля. — Сменное белье есть?

— Да.

— Скорее всего оно тебе не пригодится, но… так, на всякий, — ухмыльнулся регистратор. — Иди в третий лифт.

Эдвард развернулся, ища глазами нужную дверь. Настроение почему-то испортилось — наверное, виноват был этот хамоватый тип.

Конторщик тем временем громко сказал:

— Гриша, проводи молодого человека на дебаркадер! — И добавил тихонько: — Не настрелялись в Ираке, самодуры…