Изменить судьбу

Да, ради возвращения дара стоило потерпеть те крайне неприятные ощущения, что сопровождали меня во время прохождения дельфиньего обряда. Вспомнилось, как я лежала, распластавшись, на воде, а мои морские друзья водили вокруг меня хоровод. На мысленном уровне я слышала их песню и то, как она тоже окружает меня со всех сторон. Я чувствовала, как звуковые вибрации проникают в мое тело, начиная с конечностей, и устремляются дальше к середине тела, к сердцу и поврежденному месту. Сначала это вызывало лишь щекотку, но по постепенно ощущение проникновения усилилось. Звук начал вибрировать в каждой клеточке моего тела, вызывая острые покалывания и нарастающий жар в груди. Мне непроизвольно захотелось спрятаться от него и как-то закрыться, и мое тело, подчиняясь этому желанию, зажалось и скукожилось. Но я не думала, что это так заметно со стороны, пока Адама не спросил меня все ли у меня в порядке. Когда я мысленно поинтересовалась у дельфинов, почему такие странности творятся с моим телом, то те ответили, что так и должно быть и заодно попросили меня не отвлекаться, а постараться лучше распрямиться и расслабиться, чтобы звук свободно проникал в структуры тканей, клеток, энергетических каналов. Кто бы знал, как тяжело мне было себя контролировать и лежать ровно и неподвижно, когда единственное, что мне хотелось — это сжаться в комочек и не подпускать к себе данную звуковую вибрацию ни в каком виде. Но от нее невозможно было заблокироваться: ведь звук был внутри моего тела, а не снаружи. Ко всему прочему, жар в груди и не думал утихать, а, наоборот, все больше нарастал, так что мне начало казаться, что если это не остановить, то скоро я сгорю дотла. Вслух я говорить уже не могла, все силы уходили на то, чтобы постараться держать тело ровно и не кричать от боли — я знала, что если сейчас остановлюсь, то потом пожалею, и у меня не хватит духу еще раз через это пройти. Поэтому я стиснула зубы и молча терпела, надеясь, что скоро все закончится. Боль от жара в груди заглушила даже покалывания в теле и, когда она окончательно превысила мой болевой порог, то вспыхнула, взрывной волной прокатившись по всему моему телу. А что было дальше я не помню.

Следующее мое воспоминание, это когда я очнулась на руках у Адама и услышала его ласковый голос. В его объятиях мне было так тепло и уютно, он так бережно меня обнимал, что мне захотелось подольше подремать у него на руках. Но тут он что-то сказал о чужом гидрокостюме и о том, что я вся промокла… Это послужило ключом к вратам моей памяти, и я подскочила как ошпаренная, поняв, где я нахожусь и зачем я здесь. Услышав, что обряд успешно завершился, я поспешила проверить его результат и призвала целительную силу в свои ладони. Но не успела я обрадоваться знакомому струящемуся ощущению возникновения целительного потока в своей голове и руках, как меня пронзила резкая и острая боль в груди, заставившая позабыть обо всем на свете. Представив себе, что теперь каждый раз, когда мне понадобиться призвать к себе целительную силу, мне придется терпеть эту боль, я так ужаснулась и перепугалась, что немедленно побежала к Крисси выяснять, какого лешего они со мной сделали.

Ворвавшись в ее комнату, я так громко кричала и на мысленном уровне и в обычной реальности, что перепугала бедную дельфину не на шутку:

— «Что случилось?!» — спросила Кристина, обдав меня эмоциями страха и непонимания. В ответ я молча, без всяких мыслей переслала ей свои ощущения от призывания целительной энергии. Бедняга дернулась и закрылась от меня мысленным щитом. И правильно сделала, я была в таком неадеквате, что совсем не соображала, как некрасиво я поступаю. Но, к счастью, я быстро поняла, что раз Крисси молчит как партизан и смотрит на меня исподлобья, значит, я говорю или делаю что-то не так. Я кое-как заставила себя успокоиться (пришлось воспользоваться собственным советом, который я когда-то давно выдала Адаму, и применить глубокое дыхание) и посмотрела на себя со стороны. Впечатления от увиденного, прямо скажем, совсем не порадовали. Мне стало ужасно стыдно и неловко за свое грубое и неблагодарное поведение, пришлось извиняться и просить прощения:

— «Крисси, прости меня. Я больше не буду кричать» — виновато подумала я, отправляя вдогонку эмоциональную волну сожаления и тихой, усталой печали. К моему большому облегчению, моя морская врачевательница вовсе не обиделась на меня, она просто ждала, когда мой психоз пройдет, а после спокойно сообщила: