Изменить мир (СИ)

Весной мать неожиданно засобиралась на дачу к подруге — вспомнила, на старости лет, что у той можно набрать первой зелени, порадовать Лёвушку, и уехала на целых два дня, оставив дочь с мужем. И Лев Анатольевич не упустил такой возможности взять последние бастионы падчерицы. За зиму и весну, он немало потрудился, соблазняя девчонку, и был уверен, что ему осталось только пальцем пошевелить, чтобы та упала в его объятия. Так и вышло, Аля, у которой любовь отбила последний разум, сама не поняла, как очутилась в постели отчима. Вернее, как тот оказался рядом, совершенно голый и уже готовый полностью, о чём недвусмысленно свидетельствовало кое-что, упирающееся девушке в бедро. То, что случилось дальше, Але не понравилось: слюнявые поцелуи, оставлявшие мокрые следы на теле, жадные руки, ощутимо сжимающие грудь, тянущая боль внизу живота, капли пота, падающие на лицо. И какой-то странный полубезумный взгляд отчима, совершающего хаотичные движения. Наконец, тот зарычал и навалился на Алю всем весом. Ей стало трудно дышать, и девушка пошевелилась, пытаясь убрать тяжесть с груди.

— Сейчас, подожди немного, — Лев Анатольевич сполз с падчерицы, уселся на кровать и, потянувшись за снятыми трусами, вытер белёсые капли с себя и простыни. — Тебе лучше пойти, подмыться. Да хорошенько, а то ещё залетишь, ненароком.

— Что? — глупо переспросила Аля, даже не подумавшая о беременности.

— Иди п-п-п-пиз… помойся, — грубовато буркнул Лев, уже жалеющий о содеянном. И не потому, что вдруг пожалел наивную дурочку, а исключительно из-за того, что обманулся в своих надеждах: Аля оказалась ничуть не более страстной, чем мать.

О том, что невинная девочка не могла и не должна показывать в постели чудеса раскованности и небывалый опыт, Лев даже не подумал.

Аля смывала с себя следы и думала, что заниматься таким делом можно только по очень большой любви. И она, наверное, больше никогда такого не позволит — противно-то как! За дверью ванной обнаружился отчим, нетерпеливо переминающийся с ноги на ногу, и девушка немного криво ему улыбнулась.

— Надеюсь, ты понимаешь, что матери про это говорить не стоит?

— Да, конечно, Лев Анатольевич, — пролепетала Аля.

— Молодец. Иди, прибери там всё.

Девушка сняла испачканную простынь, обнаружив на той пятна крови — понятно стало, почему у неё болит между ног, сунула её в стирку, открыла окно, чтобы проветрить, и отшатнулась, заметив мать, входившую в подъезд.

— Лев Анатольевич! Мама приехала!

— Что? — мужчина торопливо натянул на себя тренировочные штаны и майку. — Иди к себе и оденься, что ты сисками трясёшь, хочешь, чтобы мать в таком виде увидела?

Аля от страха даже не обратила внимания на грубость и бросилась в комнату, чтобы застелить постель, уничтожив последние следы грехопадения.

Галине Станиславовне, торопившейся домой, предстала почти идиллическая картина: Алевтина прилежно читала учебник, а муж дремал, утомившись на работе. А она уже напридумывала себе всяких ужасов: и что дочь соблазнила красивого мужчину, и что тот не устоял перед напором наглой девки, и что тут разврат полным ходом.

— О! Галюнчик приехала, — проворковал Лев, усиленно делая вид, что только что проснулся. — Ну, что ты делаешь дорогая, носишь такие тяжести? Позвонить не могла? Я бы приехал тебя встретить.

И от его слов, от заботы, женщина растаяла, разом забыв все подозрения. Ну в самом-то деле, разве может такой мужчина позариться на глупенькую девчонку, у которой только одно достоинство – молодость. И это не говоря уже о безобразном пятне на лице. Да кто в здравом уме на такую обратит внимание? Разве что её Лёвушка, самый великодушный, делает вид, что не замечает уродства падчерицы. Галина Станиславовна хлопотала на кухне, рассказывая мужу, как постарела подруга, как потолстела и обрюзгла и наслаждалась его комплиментами.

А в комнате тихо плакала Аля, понимавшая, что ничего не изменилось. Она даже на ужин не пошла, так и уснула, уткнувшись лицом в мокрую подушку.

А ночью вновь пришёл сон, и вновь красавицу ласкали мужчины, а та выгибалась от наслаждения. На этот раз Аля отчётливо увидела лицо женщины и подивилась, заметив у той странный рисунок, вьющийся по левой стороне. Будто кто-то нарисовал завитки, начиная ото лба и заканчивая щекой. И смотрелось это очень гармонично и красиво, Аля даже пожалела, что её уродство невозможно скрыть таким образом. Но на этот раз, ей показалось, что мужчины выглядят как-то странно, а ещё рука одного из них, очень откровенно ласкала другого. И это было так гармонично, будто совершенно обыденное и привычное поведение.

Только женщина вдруг оттолкнула мужчин, гневно что-то выкрикнув. И стало понятно, что она недовольна. Чем? Аля подозревала, что та требовала внимания только для себя, ревнуя к проявлениям ласки, словно её можно похитить. И это было неправильно, так показалось Але.

Сон растаял в утреннем тумане задолго до звонка будильника, но встала девушка с ощущением щемящей тоски, будто её в чём-то обманули.

Кто? Она не знала.

========== глава 5 ==========