Изменяющие облик

— Прости, но ты должна привыкнуть к такому обхождению. Если оборотни говорят правду, мы — двоюродные брат и сестра. Но Шейн никогда не признает тебя. Он и ломаного гроша не даст за твое возвращение, — Кэриллон покачал головой. — Это жестокие слова, я знаю, но не хочу, чтобы ты ждала от судьбы невозможного.

Аликс закрыла лицо похолодевшими руками:

— Значит, ты оставишь меня здесь… Он осторожно отвел ее ладони от лица:

— Я не оставлю тебя здесь! Я привезу тебя в Хомейну-Мухаар… но пойми, я не знаю, как тебя там примут.

— Тебе вовсе не обязательно говорить Мухаару, кто я.

— Что же мне, сказать, что ты моя любовница, что ли? Деревенская девчонка, которую я навещал? — он сокрушенно вздохнул, увидев ее страдальческое лицо. — Аликс, подумай сама, что я еще могу сказать ему?

— Правду.

— Чтобы он приказал убить тебя?

— Он не сделает этого! Кэриллон сжал ее руки:

— Мухаар объявил Чэйсули проклятыми, поставил их вне закона — любой может убить оборотня! Или ты думаешь, что он остановит истребление ради дочери человека, который похитил его собственную дочь? Аликс вырвалась из его рук:

— Она не была украдена! Она пошла с ним По своей воле! Дункан говорил… девушка умолкла в ужасе, осознав, что говорит и чьи слова повторяет.

Кэриллон тяжко вздохнул:

— Итак, ты поверила их словам. Безо всякого сопротивления, Аликс, ты отреклась от своей хомэйнской крови и перешла на сторону оборотней? Так оно и выходит, видно…

— Нет!

Ты — Чэйсули, лиирэн. Мягкое золото — голос ястреба.

Не отрекайся от истины. Оставайся.

Аликс откинула полог и взглянула в небо.

Кай, раскинув крылья, парил над шатром в струях теплого воздуха.

— Я должна уйти! — крикнула она. Твое место здесь, лиирэн.

— Нет!

— Аликс! — Кэриллон подошел к ней и взял ее за руку. — С кем ты там говоришь?

Она резко вскинула руку вверх и выкрикнула:

— С птицей! С ястребом! Вон там… Он тут же выпустил ее руки, взглянув на нее с тревогой. Потом медленно перевел взгляд на парившего в вышине ястреба.

— Позволь мне уйти с Кэриллоном, — умоляюще проговорила она, понимая, что Кай просто хочет помочь ей разобраться в себе.

Я не могу препятствовать тебе, лиирэн. Я могу только попросить.

Аликс оторвала взгляд от ястреба и умоляюще посмотрела на Кэриллона, потом, порывисто шагнув к нему, впилась пальцами в отвороты его кожаного камзола:

— Забери меня с собой Кэриллон. Можешь говорить Мухаару что хочешь, но не оставляй меня здесь!

Он словно бы и не услышал ее слов, захваченный какой-то мыслью:

— Ты понимаешь, что говорит птица?

— В голове. Я слышу голос, — она чувствовала, что он потрясен, и пыталась успокоить его. — Не слова. Голос… Я понимаю, что он думает.

— Аликс…

— Ты сказал, что заберешь меня, — прошептала она.

Кэриллон указал на Кая, при этом движении на его пальце сверкнуло рубиновое кольцо-печатка:

— Ты говоришь со зверями!

Аликс отпустила его и закрыла глаза:

— Значит, ты оставишь меня, — ее голос упал до шепота.

— Колдовство оборотней… — медленно и стыло проговорил принц.

Все, что чувствовал сейчас Кэриллон, ясно читалось на его лице. Он до боли сильно сжал плечи девушки:

— Ты не стала другой. Ты все та же Аликс. Я смотрю на тебя и вижу сильную, гордую женщину, чья душа тяжко ранена речами этих оборотней. Аликс, ты будешь со мной. Ты предназначена другому, мягко сказал ястреб, принц не для тебя.

Останься.

— Во имя богов, — прошептала она, глядя на Кэриллона невидящими глазами, неужели вы все не можете просто оставить меня в покое?

— Аликс!

Она рванулась прочь, бросилась бежать от них обоих — в лес. На поляне, поросшей высокой травой, Аликс упала на колени и замерла, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. Ее била дрожь.

Оборотень! Отродье демона-оборотня и дочери короля! кричало что-то в глубине ее души.

Аликс терла глаза тыльной стороной ладони, пытаясь сдержать жгучие слезы.

Она почти никогда не плакала, но страх и напряжение нескольких последних часов отняли у нее прирожденную твердость духа. Ей хотелось одиночества, хотелось оказаться где-нибудь — Все равно, где — где-нибудь, где она будет в безопасности: так дитя ищет успокоения на груди матери.

Мама! кричала она. Мама, кем же я была рождена, кто дал мне жизнь хомейнская деревенская девчонка-простушка или непокорная принцесса?

В ее душе боролись совершенно противоположные чувства. Ей до безумия хотелось, чтобы Кэриллон поверил, что она — хомэйнской крови, но в то же время ее влекла та тайна, что окружала магию Чэйсули. Хотя Торрин воспитывал ее в уважении ко всем людям, даже к Чэйсули, он внушил ей и тот почтительный страх перед народом Изменяющихся, который обычно чувствовали по отношению к ним обычные люди.

Она услышала шорох листвы и подняла голову, страшась, что за ней снова последовал Финн. Хотя он и называл себя ее сводным братом, она все же не доверяла его намерениям. Аликс чувствовало в нем что-то дикое — неукрощенность желаний, быть может: что-то, чего стоило опасаться вне зависимости от степени родства.