Изменяющая миры

“ Больше того, —продолжила Золотой-Голос, — время больших перемен вот-вот наступит для наших людей — и, через них, для нас. Они воюют— она использовала человеческое слово, так как в мыслеголосе Народа не было подходящего, однако все, кто слушал ее, поняли, что она имеет в виду — с врагом, у которого куда больше гнезд, куда больше воинов, чем у наших людей. Смеющийся-Ярко и я встречались с некоторыми из этих врагов.— Ее хвост, обернувший друга, снова напрягся, как и его хвост, удобно обвившийся вокруг нее. — Из-за них я потеряла моего человека, а Смеющийся-Ярко потерял того, к кому был сильно привязан, того, кого любила Танцующая-на-Облаках. Некоторые из них действительно злы, до такой степени, какую немногие из Народа могут даже полностью представить. Большинство же, конечно, не такие. На самом деле, мыслесвет многих из тех, кого мы встречали, легко мог бы принадлежать нашим собственным людям. Но Смеющийся-Ярко и я так же видели оружие, которое они используют, и чувствовали страх многих людей — вражеских людей и наших собственных — страх того, к чему может привести эта война. Она может прийти даже сюда, поскольку наши люди в ужасающем меньшинстве. Они храбры и целеустремленны, и я уверена, что они сражаются куда лучше их врагов, но даже самому храброму сердцу не под силу победить время холода или остановить наводнение во время грязи. Их оружие может убивать даже сами миры, Старшая Певица — случайно, с тем же успехом, что и намеренно. Я знаю, что наши люди скорее умрут, чем по своей воле допустят использование такого оружия здесь, так как это и их мир, и они будут защищать нас так же отчаянно, как защищают собственных детей. Но все же это может произойти, и что станет с Кланом Яркой Воды, или с песнями памяти его Народа, если такому оружию суждено будет нанести удар сюда, в это главное гнездовье?”

Холодная мыслетишина была ей ответом, а Прыгающий-в-Ветвях чувствовал тот же ледяной холод в своем сердце. Он никогда даже не рассматривал такую возможность, однако знал теперь, что должен был бы. Он тоже слышал песни памяти, пробовал сами мыслесвета Смеющегося-Ярко и его человека, когда они находились под ударами ужасного оружия, которое только что описала Золотой-Голос. И в этих песнях Смеющийся-Ярко всегда знал, что такие устрашающие орудия человека могут быть использованы даже здесь, в мире Народа. Однако так получилось, что взаимосвязь ускользала от Прыгающего-в-Ветвях, потому что такие устройства находились далеко за пределами его мысленного кругозора. И пробуя окаменевшее молчание вокруг него, он понял, что был не одинок в своем заблуждении. Вероятно даже сами певицы памяти не осознавали — или не смогли признаться себе в том, что осознавали — значения всего, что Смеющийся-Ярко и другие подобные ему из других кланов докладывали своим певицам памяти.