Измена, сыск и хеппи-энд

– Я сразу же, чтоб не забыть деталей, все записал. Итак. первый. Высокий. Рост, правда, снизу с трудом определяется. Худощавый сопляк лет двадцати пяти. Наглый, чернявый, стриженный, с острым носиком. Глаза темные, отвратительные. Теперь второй – он пониже, плотный, русый, кудрявый. Этакий Шура Балаганов. Лицо широкое, шея тоже, глаза не просматриваются, зато пасть огромная. Губы – лепехи. Тренированный – наверное, спортсмен. Не исключено, что байдарочник. Шучу, не сердитесь!.. Вот кто чудовище, так это третий. Неимоверного роста детина – таких называют “шкаф”. Голова только мелкая, незначительная деталь туловища. Физиономия утрамбована в боях до полного отсутствия рельефа. Зато силуэт незабываемый, даже издали легко узнать: ноги коротковаты, бычья шея, плечи не знаю, как в двери проходят, руки до колен. Вот такие у нас три богатыря.

Вика одобрительно покачала головой:

– Отлично! Заметки не мальчика, но мужа. Теперь я верю, что вы доцент. Но почему вы так рано покинули пост наблюдения? Вы же обещали посмотреть, что они делать будут, проследить их передвижения…

– Так они как раз передвинулись.

– Что? Куда?

– Сели в свой синий “Опель” и отбыли.

Вика в ужасе вскочила:

– Они уехали! Как же это? Насовсем?

– Успокойтесь, – сказал Юрий Петрович. – Во-первых, не все уехали. Ваш драгоценный киллер остался домовничать. Спать, наверное лег – свет потушил. А двое других… Мне и самому стало интересно. Я завелся и поехал тихонечко за ними. Ведь вы сами меня приучили к этой дурацкой забаве.

– Ну, и?..

– Три богатыря отправились в клуб-казино “Бамбук”. Там они припарковались и исчезли в дверях заведения. А я приехал сюда.

Медовые глаза Вики блеснули золотыми огнями. Не может быть, чтобы это были всего лишь отражения кухонных ламп! Она вскочила и заметалась по кухне. В ее решительной белокурой голове мелькали в это время, вертелись и укладывались новые планы. Надо ведь что-то делать! Наконец, она остановилась перед Гузыниным, который начал было подремывать, и вдохновенно шлепнула его по плечу:

– Я поняла! Мы с вами должны сейчас же ехать в “Бамбук”!

– Зачем? – изумился Юрий Петрович.

– Вы верите в предчувствия?

– Абсолютно не верю.

– Глупо! Потому что у меня предчувствие: в “Бамбуке” должно что-то важное случиться. Не знаю, что именно, но я уверена…

– Да бросьте вы! Ребята поехали проветриться, только и всего. Мы-то что будем там делать?

– Хотя бы рассмотрим их хорошенько. А может, что-то и разузнаем. В клубе они наверняка расслабятся, бдительность потеряют. Собирайтесь!

– Я не езжу в подобные злачные места, – с достоинством заявил Гузынин. – Мне противно.

– А я два раза была в “Бамбуке”. С мужем. Ничего особо противного там нет. Даже любопытно. Вам должно понравиться. Вести себя мы будем прилично и как-нибудь незаметно притремся к этой троице. Вы разве не смотрите криминальные сериалы? Там всегда так делается. Давайте, а?

Юрий Петрович продолжал упираться:

– Я устал. Я не одет. И потом, куда я дену Антошку?

– О, не беспокойтесь! – закричала Вика, уловив слабые колеблющиеся ноты в голосе. – Антошку мы сейчас спать уложим. Он сыт, у нас отличный есть диван, слон на нем даже поместится. А одеты вы… не шикарно, конечно, но вполне пристойно. Вон, кажется, и галстук виднеется? Чего же еще? Да, ваш имидж без блеска, но блеск я беру на себя. Соглашайтесь!

Не дождавшись ответа, она бросилась в гостиную, где Анютку с Антоном, похоже, уже укачало мультиками. Идея ночлега на новом месте Антона привела в восторг. Диван для слона он безоговорочно предпочел собственной надоевшей кровати.

Вика поручила Юрию Петровичу рассказать детям такую нудную сказочку, чтоб они мигом заснули, а сама нетерпеливо распахнула гардероб. Подходящих вечерних платьев сейчас у нее было два – черное, убийственно-элегантное, которое не посрамило бы и коктейля в безупречном “Грунде”, и голубое. Может быть, лучше голубое? Без Вики, в шкафу на плечиках, оно представляло собой замысловатый, перепутанный моток веревочек и лоскутков, так что и догадаться было трудно, что это платье. Зато на Вике оно прошлым летом помрачало умы отдыхающих в Браганце, Португалия. Вика производила тогда неотразимое впечатление. Не только на успешных российских жуликов, которых был особенно густой наплыв, но и на попадавшихся изредка немцев и всяких прочих шведов. Местные же брюнеты, прислуга в основном, просто выли ей вслед. Для “Бамбука” она тоже выбрала голубое. Пусть оно летовато для стылого нетского апреля, зато изящно и ничуть не выдает Викину причастность к респектабельному “Грунду”. Чтоб довершить преображение. Вика свои новые белокурые волосы зачесала назад и адски залакировала. Вышла голая змеиная головка. На бледном лице одиноко цвел алый мак губ. Когда Вика в таком виде предстала перед Гузыниным, с того мигом слетела дремота. Он даже покраснел и старался не опускать взгляд ниже Викиных ключиц, где голубое еще и не начиналось.

– Вас хоть родственники при встречах узнают? – только и сказал он. – Я всякий раз теряюсь…