Изгоняющий дьявола

Сотрясаясь от рыданий, она выскочила из спальни. Крис кинулась к окну, заглянула вниз и почувствовала, как сердце ее обрывается и несется в пропасть. На нижних ступеньках лестницы, почти у самой М-стрит бесформенной грудой лежало человеческое тело, а вокруг него уже собралась небольшая толпа зевак.

Крис застыла у окна, будто парализованная.

— Мама? — послышался сзади тоненький, дрожащий от слез голосок. — Мама, что тут происходит такое? Мама, иди ко мне, иди пожалуйста, я боюсь! Я…

Крис обернулась, все еще отказываясь верить собственным ушам, увидела растерянное и заплаканное родное личико и, рыдая, бросилась к кровати.

— Рэгс! Доченька моя! Моя малышка!

…Шэрон ворвалась в резиденцию и попросила срочно вызвать Дайера. Он выбежал в приемную. Смертельно побледнел.

— Скорую вызвали?

— О Боже, я совсем забыла!

Тут же дав распоряжения дежурному, он выбежал из здания; Шэрон поспешила за ним. Они пересекли улицу и по ступенькам каменной лестницы бросились вниз.

— Пропустите, прошу вас! Расступитесь! — Дайер пробился, наконец, сквозь толпу, оставив позади гул напуганного равнодушия: “…Что тут произошло?.. Какой-то парень упал с лестницы… Вы видели?.. Пьяный, наверное. Видите, рвало его… Пошли, не то опоздаем…”

Священник замер; на секунду чувства оставили его — будто само время провалилось вдруг в бездну горя и мрака. Казалось, боль, покинув несчастное тело, разлилась в пространстве: Дайер попробовал сделать вдох и понял, что не в силах вобрать в себя этот воздух.

Разбитое, изломанное тело Карраса лежало на спине; под головой растеклась лужа крови. Внезапно глаза, до этого пусто глядевшие в небо, увидели Дайера, воспрянули к жизни, наполнились радостью и мольбой.

— Ну-ка, назад! Все назад! — Сзади сквозь толпу уже продирался полицейский. Дайер опустился на колени, очень легко и нежно погладил истерзанное лицо. Кровь сочилась из многих порезов и ссадин. Алая ленточка стекала из уголка рта.

— Дэмиен… — Дайер сглотнул дрожащий комок. В глазах огоньком слабой надежды все еще теплилась немая просьба. Он придвинулся ближе. — Ты можешь говорить?

Каррас медленно вытянул руку, прикоснулся к запястью Дайера и сжал его вдруг неожиданным рывком. Молодой священник вновь подавил в себе слезы. Он шепнул, нагнувшись к самому уху:

— Хочешь исповедаться, Дэмиен?

Пальцы на запястье сжались.

— Ты раскаиваешься во всех грехах жизни своей, коими огорчил ты Господа Бога нашего?

Дайер вновь ощутил пожатие. Чуть отстранился, перекрестил умирающего. Произнес слова отпущения:

— Ego te absolvo[27]… — Крупная слеза выкатилась из уголка глаза и замерла на окровавленной щеке. — …In Nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti, Amen, — закончил Дайер, чувствуя, как все сильнее сжимается обруч на его руке. Затем снова нагнулся к самому уху, выждал, пока не спадет волна подкативших рыданий.

— Ты… — начал Дайер и тут же умолк. Пальцы разжались. Он выпрямился, заглянул вниз и встретил навеки застывший, последний взгляд. Мир и покой были в этих глазах, и что-то еще, что-то радостно-непостижимое — может быть, счастье духа человеческого, вырвавшегося наконец из тисков страданий и боли. Глаза Карраса глядели вверх. Но видели они перед собой уже иное небо.

Дайер мягким движением опустил веки. Издалека донесся вой приближающейся сирены. Молодой священник начал произносить какие-то слова прощания, но не договорил, уронил голову и разрыдался.

Подъехала скорая. Когда носилки с мертвым телом стали задвигать в задний отсек фургона, Дайер взобрался вдруг по ступенькам и подсел к санитару.

— Вы ничем уже не поможете ему, святой отец, — ласково проговорил тот. — Не рвите сердце себе. Оставайтесь здесь.

Не спуская глаз с заострившегося лица, священник молча покачал головой. Санитар кивнул шоферу, ожидавшему сзади. Дверца захлопнулась.

Шэрон стояла на тротуаре, ошеломленным, непонимающим взглядом провожая машину.

— А что случилось-то? — послышалось рядом.

— Кто знает, кто знает… — раздалось в ответ. — Что мы, приятель, с тобой вообще можем знать?..

Взвыла сирена, рассекла острым криком ночь и тут же затихла: водитель вспомнил, что можно уже не спешить. Рваные края тишины сомкнулись над темной гладью реки, и воды ее в мертвом безмолвии продолжали неспешный путь свой к какому-то далекому, тихому берегу.

Эпилог

Теплое июньское солнце ярко светило в окно. Крис сложила блузку, бросила ее поверх остальной одежды и закрыла крышку чемодана. Затем быстро подошла к двери.

— О’кей, теперь, кажется, все.

Карл вошел в спальню и тут же принялся орудовать ключиком в замочках. Крис быстро миновала холл и направилась к спальне Риган.

— Эй, Рэгс, как ты там?..

Прошло полтора месяца со дня гибели двух священников, с момента страшного, неизгладимого потрясения. Киндерман закрыл дело. Но вопросы оставались, и по-прежнему не было на них ответов. Разве что неясные догадки и подозрения да ночные слезы при внезапном пробуждении… От чего-то странного, необъяснимого… Причиной гибели Мэррина оказалась давняя болезнь сердца. Но Каррас…