Избранные стихи из всех книг

Ее приведут в порядок, и ты выйдешь на ней в океан.

Стоило много денег ее без дела держать.

Но могу я платить за причуды, на ней умерла твоя мать.

Около Патерностера, в тихой синей воде, —

Я, кажется, говорил уже, что отметил на карте, где.

(Она промелькнула в люке — коварное море вокруг!)

Сто восемнадцать на запад и ровно три на юг.

Направленье совсем простое — три на юг, как я уж сказал.

На случай внезапной смерти Мак-Эндрю я копии дал.

Он шеф пароходства Маори, но отпуск ему дадут,

Когда ты ему напишешь, что он мне нужен тут.

Три брига для них я построил — и удачно исполнил заказ,

А Мака я знаю давненько, а Мак знал обоих нас.

Ему я передал деньги, лишь стало плохо мне.

К нему ты придешь за ними, предав отца глубине.

Недаром ты плоть от плоти, а Мак мой старейший друг!

Его я не звал на обеды, ему не до этих штук.

Он за меня молился, старый морской шакал,

Но он не солгал бы за деньги, умер бы, но не украл.

Ему придется «Мэри», на буксир у пролива взять…

Свадебный тур совершает сэр Антони Глостер опять

В старой своей каюте, хозяин и капитан,

Под ним винтовая лопасть, вокруг голубой океан.

Плывет сэр Антони Глостер — веет флаг, наша гордость и честь

(Десять тысяч людей к услугам, а судов на морях и не счесть!)

У подножья Патерностера — ошибиться нельзя никак —

И последний пузырь не лопнет, как тебе заплатит Мак.

За рейс в шесть недель — пять тысяч — как лучший фрахтовщик судов,

И Мак передаст тебе чеки, как только я буду готов.

Потом вокруг Макассара ты возвратишься один.

Мак знает, чего хочу я… И над «Мэри» я — господин.

Твоя мать назвала б меня мотом — есть еще тридцать шесть кораблей,

Я приеду в своей карете — пусть ждет меня у дверей.

Вся жизнь я не верил сыну; он искусство и книги любил.

И он жил на отцовские деньги, и отцовское сердце разбил.

Итак, ты мне не дал внука, тобою кончен наш род!

Единственный сын наш, о матерь, единственный сын наш, вот!

Харроу и Тринити Колледж, а я день и ночь в трудах

Он думает: я — сумасшедший, а ты — в Макассарских водах.

Плоть моей плоти родная, во веки веков, аминь.

Первый удар был предвестником — призывом морских пустынь.

Но — дешевый ремонт дешевки (доктора говорят, я — больной).

Мэри, а ты не явилась? Я всегда был ласков с тобой.

Ты ведь теперь бесплотна; и женщин встречал я в пути,

Но они были только женщины, а я — мужчина. Прости!

Мужчине нужна подруга, понять это так легко.

Но я не делил с ними жизни, я только платил широко.

И что для меня пять тысяч! Я могу заплатить за мечту,

Бросить якорь близ Патерностера, в моем последнем порту.

Я верую в Воскресенье; и Писанье читал не раз.

Но Вокингу не доверюсь; море надежней для нас.

Пусть сердце, полно сокровищ, идет с кораблем ко дну

Довольно продажных женщин, я хочу целовать одну.

Буду пить из родного колодца

^[93]

, другого источника нет,

Со мною подруга юности — и черт подери весь свет!

Я лягу в вечной постели (Дик, позаботься о том!),

Мак балласт разместит с дифферентом на нос — и в волны потом,

Носом вперед, все глубже, огни горят в два ряда,

О днище пустого трюма глухо плещет вода,

Негодуя, смеясь и ласкаясь, пениста, зла и темна,

Врывается в нижние люки, все выше растет она.

Слышишь! Все затопило, от носа и до кормы.

Не видывал смерти, Дикки? Вот так умираем мы.

Перевела А. Оношкович-Яцына

Казарменные баллады.

Часть II (1896)

Вступление к «Казарменным балладам» в книге «Семь морей» ^[94]

Гомер сломал и бросил лиру,

А песнь, что пели все края,

Он просто спер на радость миру,

Пришел и взял! Совсем как я!

Матросы, девки на базарах,

В шуршанье ветра, волн, травы

Узнав напевы песен старых,

Смолчали — ну совсем как вы!

Что спер, то спер! Он знал, что знали,

Но ни контрактов, ни тюрьмы:

Все заговорщицки мигали,

А он — в ответ. Совсем как мы.

Перевел В. Бетаки

Марш «Стервятников» ^[95]

Ммарш! Портки позадубели, как рогожи,

При! Упрешься в зачехленное древко.

При! Бабенок любопытствующих рожи

Не утащишь за собою далеко.

Ша! Нам победа хрен достанется.

Ша! Нам не шествовать в блистательном строю!

Будешь ты, усвой,

Стервятникам жратвой,

Вот и все, что нам достанется в бою!

Лезь! На палубу, от борта и до борта.

Стой, поганцы! Подобраться, срамота!

Боже, сколько нас сюда еще не вперто!

Ша! Куда мы — не известно ни черта.

Ммарш! И дьявол-то ведь не чернее сажи!

Ша! Еще повеселимся по пути!

Брось ты бабу вспоминать, не думай даже!

Ша! Женатых нынче Господи, прости!

Эй! Пристроился — посиживай, не сетуй.

(Слышьте, чай велят скорее подавать!)

Завтра вспомните, подлюги, чай с галетой,

Завтра, суки, вам блевать — не разблевать!

Тпру! Дорогу старослужащим, женатым!

Барахлом забили трапы, черт возьми!