Вот вам еще пример. Одна ученица школы английского языка, только потому, что хотела научиться правильно выговаривать звук «л», два раза в неделю обязательно ела жареный говяжий язык. Дело в том, что европейцы произносят этот звук так легко и точно скорее всего потому, что издавна питаются мясом. Ели они говядину, ели, и вот, в конце концов, говяжьи клетки незаметно срослись с человечьими, и в результате языки у них стали такими же длинными, как коровьи. Вот наша девушка и рассудила, что если она хотя бы дважды в неделю будет есть жаркое из языка, то научится правильно выговаривать звук «л». Очевидно, ей показалось, что есть говяжий язык гораздо эффективнее, чем есть просто говядину. Но что самое удивительное — за сравнительно короткое время ее язык действительно удлинился, и она стала произносить звук «л» точно так же, как его произносят европейцы. Мне самому не посчастливилось быть знакомым с этой героической женщиной, поэтому, сообщая вам об этом явлении, я испытываю некоторое смущение, но я глубоко убежден, что такое вполне возможно. Способность женских клеток к уподоблению воистину поразительна. Я знал одну мадам, которая моментально начинала врать, как только надевала лисий воротник. В обычное время это была очень скромная, тихая женщина, но стоило ей надеть лисий воротник и выйти в нем из дому, как она превращалась в коварную обманщицу. Причем сами лисицы, во всяком случае те, которых я видел в зоопарке, вовсе не выглядят столь уж порочными и коварными. Наоборот, это очень робкие и скромные животные. Так что нечего возводить на них поклеп, приписывая им умение морочить людей и в кого-то там превращаться. Если бы они действительно это умели, им не пришлось бы влачить жалкое, унылое существование в тесных клетках. Что бы им стоило тогда превратиться, к примеру, в ящериц и благополучно выскользнуть на волю? Но они этого не могут, а значит никакие они не оборотни, и считаются таковыми только в результате какого-то страшного недоразумения. Вот и наша мадам, вероятно, слепо верила, что лисы для того и созданы, чтобы водить людей за нос, поэтому, укутав шею лисьим воротником, каждый раз начинала вдохновенно врать, причем, никакого особого удовольствия, судя по всему, не получала. Ее это скорее утомляло. Позволю себе заметить, что и здесь не лиса заставляет женщину врать, а сама женщина, исходя из своего предвзятого представления о лисицах, невольно старается ему соответствовать. То есть происходит примерно то же, что и в предыдущем случае. Кроличьи глаза не только не боятся охотников, они вообще не подозревают об их существовании, страх же культивируется самой женщиной. То же самое мы имеем и во втором случае — надевая лисий мех, женщина становится коварной обманщицей, несмотря на то, что это вовсе не в характере лисицы. Словом, одна и та же психология. В первом случае бывшая слепая превращается в кролика, причем кролика, созданного исключительно ее собственным воображением. Во-втором — мадам, надевая лисий мех, становится куда большей лисицей, чем настоящая. Причем обеих это ничуть не волнует. Между тем это выходит за рамки всякого здравого смысла. Примеры эти свидетельствуют о необыкновенной чувствительности женской кожи, чувствительности, способной в любой момент привести к необратимым последствиям. Говорят, одна киноактриса, желая, чтобы у нее была более белая кожа, с превеликим усердием поглощает сасими из кальмара. Эта глупая женщина слепо верит в то, что, если будет питаться одними кальмарами, клетки кальмара ассимилируют клетки ее кожи, обеспечив ей нежность и прозрачную белизну. Однако, что самое неприятное, она, как мне говорили, вполне преуспела в этом своем начинании. От такого просто ум за разум заходит. Остается только пожалеть несчастных женщин.
Женщины могут становиться кем угодно. В какой-то стране, не помню, в какой именно, есть такая легенда. Жена смотрителя маяка где-то на севере, связав себе из пуха разбившейся о маяк чайки маленький белый жилетик, стала надевать его под платье, и что бы вы думали — эта славная, тихая женщина вдруг потеряла покой, в ее характере появилась неприятная взбалмошность, неуравновешенность, она вступила в постыдную связь с помощником мужа, а кончилось все это тем, что однажды зимней ночью она взобралась на самый верх маяка, раскинула руки, словно чайка крылья, и бросилась в страшную, дробящую камни пучину. Эта женщина тоже превратилась в скорбную чайку только потому, что сама этого хотела. Трагическая история. В Японии издавна рассказывают легенды о кошках, которые вдруг превращаются в старух и переворачивают в доме все вверх ногами. Боюсь, что и здесь мы имеем дело с тем же самым явлением: вовсе не кошки оборачиваются в старух, а сами старухи, лишившись рассудка, становятся кошками! Жуткое зрелище! Говорят, стоит дотронуться до такой старухи, и она начинает прядать ушами, совсем как кошка. Что же до их якобы особой любви к молоку и мышам, скорее всего это преувеличение.