Избранные произведения. Дадзай Осаму

Когда он так говорит, я от смущения совершенно теряюсь. Мы поженились в марте нынешнего года. Замужество… Я была такой трусливой, такой робкой, что от одного этого слова у меня слабели колени, я с трудом могла спокойно выговорить его вслух. Начать с того, что мне уже двадцать восемь лет. Из-за уродливой внешности у меня было мало шансов выйти замуж, и все же, до того как мне исполнилось двадцать пять, случалось, заходили об этом разговоры, но всякий раз, когда надо было принять решение, я пасовала, сами посудите — семью нашу благополучной никак не назовешь: мать-одиночка, я да младшая сестренка, живем втроем, без мужчины в доме, живем бедно, в общем, рассчитывать на хорошую партию никак не приходится. Пусть же заветная мечта остается мечтой. В двадцать пять я приняла решение. Раз уж мне не суждено выйти замуж, буду помогать матери, воспитывать сестру, это станет смыслом моей жизни. С сестрой у нас разница в семь лет, в этом году ей исполнится двадцать один, она хороша собой, уже не такая капризная, какой была раньше, милая девушка, и отныне вся моя жизнь будет посвящена тому, чтобы пестовать сестру так, как если бы она была моей приемной дочерью. А я тем временем возьму на себя все денежные расчеты, буду поддерживать родственные связи и по мере сил защищать нашу семью. Как только я приняла такое решение, все, что до сих пор меня мучило, исчезло без следа, страдания, тоска одиночества отступили. Занимаясь домашним хозяйством, я одновременно принялась ревностно изучать кройку и шитье, вскоре ко мне стали поступать от соседей заказы на одежду для детей, и вот когда я, наконец, определилась со своим будущим, он сделал мне предложение. Передавший его предложение господин был человек весьма почтенный, в свое время много сделавший для нашего покойного отца, поэтому я не могла с ходу ему отказать, к тому же из его рассказа следовало, что жених еще в детстве потерял родителей, у него не было ни сестер, ни братьев, и этот благодетель нашего отца взял его к себе и позаботился о его воспитании, поэтому, разумеется, жених не богач, ему тридцать пять лет, он довольно искусный коммерческий художник, в месяц зарабатывает двести йен, а то, бывает, и больше, но, случается, выпадают периоды, когда он не получает ничего, в среднем выходит семьдесят-восемьдесят йен в месяц. В то же время, он уже был в браке, шесть лет прожил с любимой женщиной и лишь в позапрошлом году по какой-то причине с ней расстался, сама же я окончила только женское училище, младшие классы, в сущности, никакого образования и денежных сбережений никаких у меня нет, возраст тоже уже приличный, так что о выгодной партии мечтать не приходится, поэтому не лучше ли отбросить всякую мечту о замужестве и жить в свое удовольствие, как вдовица, но благодетель отца возражал, говоря, что люди сочтут меня за ненормальную, это не хорошо, надо немедля выходить замуж, раз уж подвернулся такой случай. Обсуждая между собой предложение, мы с мамой не знали, на что решиться. Прежде всего, в этом предложении не было ни одного положительного момента. Каким бы залежавшимся товаром я ни была, какой бы ни была уродиной, я за всю жизнь не совершила ни одного порочащего меня поступка. Мысль о том, что этот человек — мой единственный шанс, и если я его упущу, мне уже вовек не выйти замуж, поначалу меня сердила, потом привела в крайнее уныние. Мне не оставалось ничего другого, как отказать, но передавший предложение господин был такой почтенный человек, к тому же— благодетель покойного отца… Пока мы с мамой малодушно колебались, склоняясь к тому, чтобы не усугублять ситуацию и отказать, я вдруг его пожалела. Какой он, должно быть, добрый человек! А я кто такая? Окончила всего-то женское училище, образование самое примитивное. Значительного приданого ждать не приходится. Отец умер, семья бедная. К тому же, как сами видите, уродина, какая-то старообразная бабка, так что и у меня никаких достоинств нет и в помине.

Может, мы как раз составляем подходящую пару? В любом случае, в нынешнем своем положении я так несчастлива!.. И постепенно мое настроение менялось, я уже была не столь уверена в том, что самое разумное отказать и поссориться с благодетелем покойного отца, к стыду своему, мне все труднее было гнать от себя фривольные, бросавшие меня в краску мысли. «С тобой правда все в порядке?» — спрашивала мама встревоженно, но я не стала с ней больше ничего обсуждать, а напрямик передала благодетелю отца свое согласие.