Избранное - Романы. Повесть. Рассказы

— Вы там знаете такого — Мэтью О'Брайена?

— Мэт О'Брайен, как же, знаю, на особом содержании. Милейший старикан, ему под восемьдесят. Теперь совсем слег. Мозги у него, конечно, навыворот, но меня узнает без всяких.

— Вы не собираетесь туда на этой неделе? — спросил Генри.

— Я туда езжу раз в месяц и был неделю назад. А что, сугубая надобность?

— Да просто Джанет Джопабоком, — сказал Генри, — согласилась съездить завтра в Фолкстон, чтобы опознать Мэтью О'Брайена. В детали входить не стану, но если бы вы ее проводили — вы ведь там, в лечебнице, свой человек, — то оказали бы добрую услугу Джанет: она, вероятно, будет в расстроенных чувствах.

— Что общего у Джанет Джопабоком с Мэтом О'Брайеном?

— Вы можете поехать? — спросил Генри.

— Смогу, — сказал Алек.

— Тогда Джанет вам все объяснит. Вы ее номер знаете?

— Знаю, — сказал Алек.

— Там вас встретит наш человек.

— Легавый, что ли? — спросил Алек.

— Сыщик, — сказал Мортимер. — Кстати, для вас вся эта история может представить некоторый интерес.

— Вот и я подумал, — сказал Алек.

* * *

— Все это чрезвычайно огорчительно, — сказала Джанет. — Рональду тоже надо было поехать. Он несколько раз видел Мэтью. Понять не могу, как это он простудился по такой изумительной погоде.

Алек прокричал, заглушая тарахтенье машины:

— Совершенно незачем огорчаться. Я постараюсь заместить Рональда.

— Нет, нет, не нужно мстить Рональду, — вскрикнула она. — Я только хотела…

Он улыбнулся ей. Она грустно поправила слуховой аппарат и сказала:

— Вот плоховато слышу.

— Вы, может быть, не узнаете Мэта О'Брайена, — старательно проговорил он. — Он старик, давным-давно не в себе и, наверно, очень изменился. У них, знаете, есть препараты, которые очень изменяют внешность. Вы только не волнуйтесь, если его не узнаете. Я говорю, власти и так знают, что он Лизин муж. Есть Лизина подпись, когда его укладывали.

— Сделаю, что могу, — сказала Джанет. — Но крайне это огорчительно.

— Да он тихий! — проорал Алек. — Он мнит себя богом. Никогда никаких безобразий.

— Насчет покойной сестры огорчительно, — сказала Джанет. — Не сказала бы, но придется: Лиза всегда вела двойную игру. Какое счастье, что она не попалась с поличным.

— Обвинили бы в двоемужестве, — сказал Алек.

— Это и было двоемужество, — сказала она. — И уж Лизу извинить нечем: ей в жизни везло, как никому. Впрочем, она и девчонкой была точно такая же. Бедный наш отец, сколько он из-за нее претерпел. Когда она с Саймоном Бруком разводилась, какой был скандал. А в те времена скандал был не пустяки.

— А Мэт О'Брайен, как он вам тогда показался?

— Ну как, ну ирландец, юрист. Болтал без умолку, ирландец все-таки, прелесть какой человек. И вот знаете, когда Лиза мне сказала, что он, дескать, погиб, я как-то не поверила. Для меня-то он был даже слишком живой. А что на самом деле, мы, конечно, даже не подозревали. До крайности огорчительно.

— Недолгое дело, — сказал Алек. — Мы с ним быстренько разберемся.

И в самом деле, разговор получился недолгий. Сыщик встретил их в вестибюле, а сестра провела в палату к Мэтью О'Брайену, чье лицо на подушке окружал ореол нечесаных седых волос.

— Привет, Мэт, — сказал Алек. — Со мной тут двое друзей — пришли с тобой повидаться.

Сыщик покивал старику и скромно отступил, как бы стараясь показать, что он вообще заодно с медицинской сестрой.

Джанет, наоборот, подошла к постели, подняла и пожала его вялую руку. Он поднял другую руку — в знак благословения. Мутные глаза его уставились на Алека.

— Это ты, Алек, — сказал он невнятно, заплетающимся языком.

— Вот не знаю, — сказал Алек, — ты не помнишь ли женщину, которую звали Лиза? Лиза Брук, Лиза Джопабоком.

— Лиза, — сказал старик.

— Ты помнишь Лизу — такую рыжеволосую женщину? — спросил Алек.

— Лизу, — сказал старик, глядя на Джанет.

— Нет, это не Лиза. Это ее сестра Джанет. Она приехала повидать тебя.

Старик неотрывно глядел на Джанет.

— Лизу ты не помнишь? Ну и неважно, — сказал Алек.

Старик повел головой.

— Мне памятна вся тварь земная, — сказал он.

— Лиза умерла в прошлом году, — сказал Алек. — Просто я подумал, вдруг до тебя дошли вести о ней.

— Лиза, — сказал старик и поглядел на небо сквозь окно. За окном сияло яркое солнце, но ему виделась звездная ночь. — Мои звезды сверкают в небе, — сказал он. — Я принял ее в свое лоно?

Внизу Джанет поили чаем; ей было предложено полежать, отдохнуть. Она отняла носовой платок от лица.

— Сначала, — сказала она, — я не обнаружила никакого сходства. Я подумала, что это, наверно, ошибка. Но когда он повернул голову к окну и показал профиль, я тотчас различила прежние черты. Да, я совершенно уверена, что это он, Мэтью О'Брайен. И как он заговорил про звезды, нельзя было не узнать его…

Алек от чая отказался. Он вынул из кармана блокнот и вырвал из него листик.

— Вы меня извините, мне нужно написать другу. А то как бы почту не пропустить. — И он принялся писать, не дождавшись запоздалого разрешения, которое Джанет ему даровала.