Читаем Избранное. Логика мифа полностью

При своей тончайшей, не лишенной контроверз (при всех попытках их сгладить), интерпретации антиномического спора pro и contra, Кант давал психологу Достоевскому немало поводов для психологического «подгляда» под его, Кантову, эристику, обнаруживая себя даже отдельными словечками, за которые Достоевский тотчас ухватился. Достоевский тонко понимал значение тайнописи словаря писателя, в данном случае Канта-сочинителя. Он понимал, как надо эту тайнопись расшифровывать и что она под собой скрывает в области «познания». А ведь у Канта вся суть — именно в области познания. В познании также вся суть героя романа, мыслителя Ивана Карамазова, которому не миллион нужен, «а надобно мысль разрешить», по слову автора романа. Поэтому Достоевский и сделал Ивана «диалектическим героем» Кантовых антиномий. Не случайно в романе имеются разделы и главы под заголовками «Pro и contra», «Контроверза», а также выражения, взятые из «Критики чистого разума», и иные Кантовы словечки, которые Достоевский обыгрывает, подобно тому, как сатирова драма обыгрывала у древних греков трагедию. Вот отчасти почему первоначально «Размышления читателя» имели подзаголовок — «Засекреченный секрет». Достоевский рассекречивает Канта. Автору «Размышления» пришлось рассекречивать Достоевского. Перед нами любопытный случай: что можно увидеть в книге, во многом определившей на столетие пути мировой философии, если читать ее глазом такого писателя, как Достоевский. Об этой особенности читательского глаза Достоевского следует помнить и читателю книги «Достоевский и Кант».

<p>Примечания</p>

I. Кто убил старика Карамазова?

1 9, 105.

2 9,589.

3 Здесь и везде ниже разрядка в цитатах дана автором настоящей работы. — Ред.

4 9,593.

5 10,114.

6 10,117–118.

7 10,118.

8 9, 606.

9 10, 144.

10 10, 144–145.

11 10,291.

12 10, 145.

13 10, 147.

14 10, 150.

15 10, 170.

16 10, 155.

II. Убийца-дублер

1 10, 138.

2 10,231.

3 10, 126.

4 10, 145.

5 10,155.

6 10,168.

7 Есмь «и ничто человеческое…» (лат.). 10, 166.

8 10, 126, 127.

9 10, 136.

10 10, 138.

11 10, 157.

12 10, 178.

13 9,346.

14 10, 184.

15 10, 164.

16 10, 178.

17 10, 146.

18 10, 184.

19 10, 151.

20 10, 178–179.

21 10, 147.

22 10, 179.

23 9,91.

24 10, 156.

25 10, 157.

26 Там же.

27 Разгадка (франц.).

28 10, 186.

29 10, 176.

30 Вовсе не существует (франц.).

31 Мы различаем авторский план романа, т. е. смысловой, и читательский,т. е. фабульный. По авторскому плану романа убийца старика Карамазова — чёрт, а не Смердяков.

III. Словечки «секрет» и «тайна»

1 9, 133, 154, 155.

2 9, 143.

3 9,610.

4 9,202.

5 Этот «таинственный посетитель-убийца», как нам кажется, был сам Зосима (до своего старчества). Его рассказ — исповедь Зосимы.

6 490.

7 10, 111.

8 Там же.

9 10, 184.

10 10, 111.

11 10, 105. Тема «дите» связана почти со всеми главными героями романа: «дите», приснившееся Мите; сам Митя, покинутый в детстве; неповинно замученные дети в исповеди Ивана; мальчик с отрезанными пальчиками — Лизы Хохлаковой; Илюша-страдалец и др.

12 10, 101.

13 10, 102.

14 10, 162–163.

15 А на суде Иван завопил: «Р-рожи!» (Не отсюда ли «рожи» Леонида Андреева в его трагедии «Савва»?).

16 10, 164.

17 10, 164, 170, 178.

18 10, 183–184.

19 Термин «контроверза» (противоречие) взят Достоевским из «Критики чистого разума» Канта.

IV. Неназванные в романе герои — Тезис и Антитезис.

1 Текст Канта (с. 266–285):

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология