Из варяг в хазары

— Там, в Альдегьюборге, многие живут из наших краев, да ведь и Рюрик... как-никак, родственник. Да и Еффинда, давняя подружка. Вот бы ее хоть когда-нибудь повидать, но, видно, пока не судьба. Впрочем, встретишь — передай поклон и подарок, какой — еще придумаю. — Сельма немного успокоилась, узнав, что на этот раз муж собирается не куда-нибудь в далекую Иберию или, не дай-то боги, в Миклагард, к ромеям, а в хорошо ей известный по рассказам купцов Альдегьюборг, город, что на берегах Нево, великого озера-моря. Туда многие плавали и возвращались с богатством. Хотя что толку от богатств в разлуке с любимым? Но и сидеть в усадьбе — позор для викинга, потом все соседи засмеют, так что всё равно, как ни крути, а в поход Хельги-ярлу отправиться, конечно, надо. Так лучше уж в Альдегьюборг, чем в те далекие места на краю света, куда знают дорогу лишь одни злобные великаны да злобные горные тролли. Альдегьюборг...

Хельги уже забрался рукой к жене под одежду и ласково поглаживал пупок, когда, швырнув в хижину изрядную порцию холода и снега, резко распахнулась дверь.

— Чужаки, ярл! — всовывая голову в дверной проем, выкрикнул часовой — рыжий Гирд.

— Чужаки? — Хельги встрепенулся, с удовлетворением наблюдая, как — без лишнего шума — вскакивали со своих мест слуги. Ну, конечно, не так проворно, как викинги, однако для слуг неплохо.

— Где ты их видел, Гирд? — подвесив к поясу меч, осведомился ярл. — И в каком количестве?

— В горах. Сколько — не знаю, пара человек точно, а может, и больше — пурга, и собственной руки не разглядишь, — я лишь слыхал, как они переговариваются. Один спрашивал, не сбились ли они с пути.

Все настороженно переглядывались. Чужие — всегда опасность. Кто знает, откуда они родом и что у них на уме?

— Откуда здесь чужаки? — взвешивая в руке копье, задумчиво поинтересовалась Сельма. — Вроде и населенных мест-то здесь поблизости нет... хотя нет. Недалеко же усадьба Рекина.

— Вряд ли они оттуда, — покачал головой ярл. — Уж не отправились бы они в путь в такую метель. Скорее, из Скирингсалля, больше неоткуда. А если из Скирингсалля — невзирая на пургу, — значит, за кем?

— За нами! — Сельма сглотнула слюну. — Больше не за кем.

— Вот и я так думаю, — согласился Хельги. — Значит, их не двое, а гораздо больше. Нас-то семеро. Интересно, кто бы это мог быть?

— Кто? — хмыкнула Сельма. — Мало у тебя врагов да завистников?

— Тоже верно. Ну... — Ярл деловито огляделся. — Пригасите огонь. По моей команде выскакиваем наружу и прячемся в лесу, рядом с хижиной.

— Но ведь пурга...

— Я сказал — выскакиваем! — Хельги сверкнул глазами. — В хижине нас взять — плевое дело. Так что вперед... Все готовы? Гирд, гаси огонь... Открывайте дверь...

Дверь медленно отворилась. Хельги осторожно выглянул... И тут же отпрянул. Просвистев, снаружи ворвалась в хижину чужая стрела с вороньими перьями. Ворвавшись, впилась в притолочину, злобно задрожав, словно почуявшая близкую добычу змея.

— Поздно выходить, — досадливо бросил ярл и обернулся, улыбаясь хищно, словно скалился волк. — Что ж, готовьтесь к схватке!

— Всегда готовы, ярл!

Хельги вытащил меч, чувствуя, как в предвкушении боя сладостно заныло в груди...

Глава 3 ВСТРЕЧА

Весна 862 г. Северная Норвегия

Ветер выл злобно и неистово, словно одинокий волк, швырял в лицо пригоршни снега, забивая глаза и нос так, что было трудно дышать. Лес, горы и темное низкое небо — всё смешалось в дикой снежной карусели, сливаясь в один сумрачно-серый фон. Непонятно, где здесь было небо, где лес, а где горы. А уж про дорогу и говорить нечего. Замело, закрутило — и захочешь вернуться назад, да не выйдет. Двое путников в шерстяных плащах и подбитых мехом куртках настороженно всматривались в пургу, один из них сжимал в руке меч, второй держал наготове лук с настороженной стрелой.

— Так где твой медведь, Радимир? — крикнул прямо в ухо товарищу тот, что с мечом, — высокий худощавый парень с пробивавшимися усиками и глазами, серыми, как холодное зимнее море. — Может, тебе показалось?

— Да нет, — покачал головой Радимир, выглядевший чуть старше своего спутника, высокий, плотно сложенный, сильный, с темно-русой кудрявистой бородкой, щегольски заплетенной в косицы. — Я же своими ушами только что слышал рычание.

— Может, волки?

— Нет, волки так не рычат. — Радимир зыркнул глазами по сторонам. — Волки-то или, скажем, рысь совсем по-другому рычат, а здесь — словно бы человек разговаривает, жалобно так и будто бы недовольно, мол, почто разбудили? Вот опять! Слышал?

И правда, с той стороны, куда смотрели путники, послышался глуховатый шум. Тот, что помоложе, сунул меч в ножны и сдернул из-за спины лук:

— Думаю, ты зря пустил стрелу, Радимир. Хоть видел, куда летела-то?

— Да вроде видел. Чернота какая-то, думаю — берлога. А медведь-то — шатун, на наше горе. Вернее, на горе нашим скакунам.

— Ты, верно, хотел сказать — на его, медвежье, горе.

— Ну да... Ох, ничего себе!