Из тьмы

– Эммануил Аркадьевич колдун. На короткое время он оживит тело твоей мамы. В этот период времени мы изменим завещание и заверим его у нотариуса. Главное, что от тебя нужно, это помощь и полное беспрекословное подчинение. Всё, что говорит мой голос, для тебя закон и не требует обсуждения. Для более спокойного понимания, нам пришлось дать тебе специальный отвар. Всё будет хорошо. Тебе не о чем волноваться. Когда это всё закончится для тебя это будет, как сон. Всё будет хорошо. – словно заклинание произнесла громко Людмила.

– Хорошо, как скажешь, – медленно шевеля губами согласился Геннадий Павлович.

После этого они отправились наверх, проводить обряд вызволения из тьмы.

Разложив вокруг кровати умершей содержимое коробки с «частичками памяти», взяв в бокал кровь из ладони Геннадия, достав толстую книгу в кожаном переплёте и необходимые инструменты, колдун попросил всех покинуть помещение.

– Людмила, ваша свекровь оживлена, скажем так. – начал пояснение Эммануил Геннадиевич, держа руки перед собой в замке. – Теперь, она находится под моим руководством. Посмотрите, как я держу руки. Это означает, что она в покое. Как только я их разожму, она очнётся. С помощью жестов и движений пальцев я буду управлять ею, а мой разум будет рождать слова, что будет она произносить. Это вкратце.

Геннадий с трудом улавливал доносившиеся до него слова. Голова была тяжёлой и тянула его вниз. Не выдержав дальнейшего давления, он завалился на бок на диван и уснул.

К нотариусу поехали Людмила и колдун. Ксению Брониславовну усадили в инвалидное кресло, дабы не попасть в конфузные ситуации.

Невестка вкатила свекровь в кабинет нотариуса. Степан Сергеевич немного заволновался, когда увидел Борисову – старшую в инвалидном кресле.

– Что-нибудь случилось? Всё хорошо? – забеспокоился он.

– У неё болят суставы. Доктора рекомендуют периодически использовать коляску для снятия нагрузки. Лишний раз стараемся не рисковать. – пояснила Людмила.

– А-а-а, понятно. Ладно, тогда успокоили. – Дорохов улыбнулся. Воцарилась тишина. Поняв в чём дело, нотариус пояснил. – Во время составления завещания присутствие заинтересованных лиц нежелательно, так как в дальнейшем может быть использовано в суде, как причина для отмены завещания.

– А-га, поняла. – Людмила машинально склонилась над свекровью, немного поколебалась и поцеловала ту в щёку. – Скоро увидимся.

Всё время, пока свекровь находилась у нотариуса, Людмила сидела в приёмной с Эммануилом Аркадьевичем. Ранее он установил микрофон на пиджаке Ксении Брониславовны, и теперь слушая, что говорит нотариус, с помощью комбинаций пальцев рук, руководил умершей и что-то шептал себе под нос. Всё это наводило на Людмилу одновременно ужас и восхищение.

Секретарша Степана Сергеевича с настороженностью смотрела на эту парочку.

Когда всё было закончено, умершую поместили в гараж, где колдун провёл обряд освобождения от оков. Провожая колдуна Людмила уточнила, что необходимо им делать дальше.

– Главное, чтобы в ближайшие три дня у неё не было никаких моральных потрясений. – начал он. – Её душа ещё здесь, витает рядом с нами в этом мире. Тело, благодаря обряду, открыто для возвращения оной. Любое переживание, эмоции, могут служить мотивацией для возвращения, но последствия могут быть непредсказуемыми. Есть вероятность, что тело, смирившееся со смертью, отторгнет душу и станет свободно для тёмной материи.

– И что будет тогда? – спросила завороженная Людмила.

– Зачастую ничего хорошего. Поэтому исключите переживания. – ответил он, давая понять интонацией, что ему уже пора уходить.

– Хорошо. Спасибо. – и Людмила закрыла дверь за магом.

Когда Геннадий Павлович пришёл в себя на следующий день, жена рассказала ему о произошедших за последние сутки событиях. Борисов тяжело перенёс это. Он не мог поверить в произошедшее. Ближе к вечеру он помог жене перенести тело матери обратно в спальню. А ещё через несколько часов, когда тело потеплело, вызвал скорую, сообщив о смерти матери. Жена повязала платком подбородок, а на глаза положила советские юбилейные рублёвые монеты. В таком виде Ксения Брониславовна покинула свой дом.

Ночью, в день, когда прилетел сын, Людмила проснулась от страшного крика, донёсшегося снаружи дома. Вместе с ней проснулся и Гена. Подозревая, что случилось непоправимое, она вскочила с кровати и, накинув халат, бросилась к двери. Следом за ней последовал Геннадий. Спустившись вниз она поделилась с мужем своими догадками. Борисов ушел к себе в кабинет и вернулся оттуда с заряженным ружьём.

Когда они зашли в гараж, то обомлели от ужаса, возле гроба лежало окровавленное тело сына, из горла которого сочилась кровь покрывая бетонный пол гаража и образуя огромную лужу багрового цвета. Возле ворот, в углу помещения, что-то в тёмном, склонилось над телом Вероники Оно потрошило девушку, раскидывая молодую плоть в стороны, окрашивая белые стены алой кровью. Сквозь это всё прорывалось звериное чавканье и рычание. Глаза девушки ещё горели жизнью, когда Людмила взглянула в них.